Затем Ломоносов иронизирует над
рифмами Тредиаковского: красовулях ходулях, употребленными последним в а
Эпиграмме
на человека, который выше в честь гак начал бы гордиться, что прежних своих
равных другое пренебрегал бы:
Нужды, будь вин жаль, нет мне
в краеовулях, Буде ж знаться ты
с нискими перестав. Как к высокий все уже лицам пристал; Ин к себе притьти
позволь на ходулях.
24
Наконец, Ломоносов смеется над
допущенным Тредиаковский образным сравнением сочетания мужских и женских стихов
с арапом и европейской красавицей: каковое сочетание стихов, пишет
Тредиаковский, так бы у нас мерсское и гнусное было, как бы оное, когда бы
кто наипоклоняемую, наинежную и самым цветом младости совея сияющую Звропскую
Красавицу выдал за дряхлого, Чорного, и девяносто лет имеющего
Арапа. 25
По этому поводу Ломоносов
писал: Никогда бы мужеская рифма перед женскою не показался, как
дряхлой, черной
и девяносто лет старой арап перед наипоклонясмою, наинежною и самым цветом
младости
сияющею Европейскою красавицею. 26
Следует отметить, предваряя
несколько хронологию, что впоследствии Ломоносов использовал два последних
насмешливых выпада против Тредиаковского в своей более поздней стихотворной
полемике с творцом Тилемахиды. Это обстоятельство не лишне запомнить, так как
оно может помочь в дальнейшем при анализе некоторых анонимных произведений, в
которых можно предположить авторство Ломоносова.
Письмо Ломоносова
и в особенности сопровождавшая его Ода на взятие Хоти и а вызвали заметное
движение среди петербургских поэтов. Об
эпиграмме Сумарокова упоминалось выше. Ответное письмо Тредиаковского до нас
не дошло, хотя факт его существования несомненен. Однако, вскоре за тем
прибыл в Петербург сам Ломоносов и сразу занял видное место в литературных
кругах. Вместо тяжеловесных, диковатых од Тредиаковского, к придворным
торжествам Академия Наук начинает систематически печатать оды
Ломоносова, Равным
образом Ломоносову, а не Тредиаковскому, с этого времени поручаются переводы
немецких од, подносившихся от имени Академии Наук, Наконец, с осени 1742
г. он
начал обучать в стихотворстве и штиле Российского языка в академическом
университете, 2
i
5
