Но можно говорить не только о
близости взглядов Сумарокова и Ломоносова. Например, па структуру и характер
оды Сумароков в эту нору смотрит глазами Ломоносова и утверждает то, что
впоследствии будет отрицать и в теории и на практике:
Гремящий в оде звук, как
вихорь слух пронзает,
Хребет РифейсЕнх гор далеко
превышает.
В ней молния делит на полы
горизонт,
То, верх высоких гор скрывает
бурный поит,
Единя гаданьем град от Сфинкса
избавляет,
И сильный Геркулес злу Гидру
низлагает.
Скамандрины брега богов зовут
на брань.
Великий Александр кладет на
Персов дань.
Великий Петр свой гром с брегов
Балтийских мелет,
Российский меч во всех концах
вселенной блещет.
Творец таких стихов, вкидает
всюды взгляд,
Взлетает к небесам, свергается
во ад,
И мчался в быстроте во все края
вселены,
Врата и путь везде имеет отворена.
4
И поэтому, после такой
чисто-ломоносовской оценки оды, понятно, почему, Сумароков в той же эпистоле,
предлагая воображаемому поэту обратиться к лирическим жанрам, говорит:
возим гремящую Лиру И с пышным
Пиндаром взлетай до небеси, Иль с Ломоносовым глас громкий возноси: Он наших
стран Мклгерб, он Пиндару надобен.
Таково было отношение к
Ломоносову в сороковые годы Сумарокова, его будущего противника и вождя
враждебной ему литературной группировки. На характеристике этих отношений
пришлось остановиться с такой подробностью потому, что здесь имеет
место важный факт: оба поэта обслуживали в те годы еще недифференцировавпгееся
российское дворянство. В начале же пятидесятых годов решительно выдвинулась на
политическую арену консолидировавшаяся в это время группа новой
Знати, возглавлявшаяся Шуваловыми и
Воронцовыми и проводившая программу как во внешних, так и во внутренних делах,
мало отвечавшую интересам широких масс среднего дворянства. Наличие в те годы
двух дворов в
Петербурге, Елизаветы и Екатерины, бывшей тогда еще великой княгиней и
находившейся в некоторой оппозиции императрице, повлекло за собой
