возникло предположение о том, что
инспиратором сатирических выпадов в эпистолах против него является Ломоносов. В
особенности мысль эта могла укрепиться у Тредиаковского в начале 1751 г.
, когда
появилась его Аргенидав, претерпевшая до выхода в свет много
злоключение, виновником
которых автор считал Ломоносова. Невидимому, и Сумароков, и Ломоносов
отозвались на выход Арсениды эпиграммами, не дошедшими до нас: так можно
понимать намек Сумарокова, цитированный выше.
Впрочем, возможно, что именно
к этому времени относится Эпиграмма Ломоносова:
Я м аж бодрого и давних лет
имела, Однакоже вдовой без оного сидела. Штивелий уверял, что муж мой худ и
слаб, Бессилен, подл, и стар,
и дряхлый был арап: Сказал, что
у меня кривясь трясутся ноги, И нет мне никакой к супружеству дороги. Я
думала сама, что вправду такова Негодна никуда, увечная вдова. Однако ныне
вся уверена Россия, то я красавппа российска поэзия, Что мой законный
муж завидный
молодей, Кто заделал моему несчастию конец. 13
Для отнесения этой эпиграммы к
1751 г. можно высказать следующие соображения:
1.
Вслед
за второй эпистолой Сумарокова 1748 г. в данной Эпиграмме упоминается прозвище
ТредиаковскогоШтивелий. Как было показано выше, Тредиаковский в 1750
г. обвинял
в заимствовании этого имени у Гольдберга именно Сумарокова, а не
Ломоносова, которого
он не преминул бы упомянуть в таком случае.
2.
Ломоносов
употребил здесь рифму Россияпоэзия, аналогичную рифме Россия Индия, вызвавшую
в 1753 г. насмешки Елагина и признанную самим Ломоносовым неудачной. Таким
образом, после 1753 г. он едва ли употребил бы такую одиозную рифму. Впрочем,
о Ломоносовском ударении в слове поэзия в 1750-е годы судить сейчас трудно. В
Эпистоле от Российская Поэзии к Аподлину Тредиаковского 1735
встречается
рифа: Индия Иовзия, и но у Н, Н. Поповского в письме Горация о
стихотворстве 1753 ударение иное: В поэзии успел с немалою хвалою. .
. 15
