Сказать тебе против Юпитера не
смею. Недавно он мне сам с небес же говорил. Не можно, чтобы враки се it дух
возобновлял, От глаз моих
скрываясь, в последнее сказал: Умом кто так обижен, не может быть Бола; Tat
видно наш сатирик учены ii стал Дирак: Прочтя его стихито,
чаю, скажет всяк. Несходство их довольно с Боадовыии видно; Одни хвалы
достойны, другие же противно: Наряды лишь бранят, за вампу страсть считая И
ленту кто милует, ту к шпаге прицепляя. Не чу, чтоб Боал о лентах рассуждал;
Важнее есть пороки, кои он осуждал. Хоть двести крат кричи: уж ужасть как
мила Его та беспокоить нимало не могла. Но наш сатирик слабой нам только
описал, Как славный Жоликер Проспера побеждал, Как, в зеркало глядясь, кто
мушку нале лает; Он все оставя страсти, лишь щеголя ругает. Сей славны я
сатиры нам плод таков полезен, Творец гак петиметру за слог ее
любезен. Неправо
добродетели он назван защнтитель, Чтоб Феб тебе сказал что он его учитель Не
спорю, что наукой обильно награжден. Но разумом, как видна, он мало одарен.
Казанок. , сб. , 10
VII
С Таира
на употребление французских
слов в русских разговорах.
Великость языка российского
народа Колеблет с рвением неистова погода. Раздуты вихрями безумный и голов
Мешая худобу о красой российских слов, Преславные глупцы хотят быть мудрецами,
Хвалятся десятью французскими словами, И знание себе толь малл ставят в честь.
Хоть праведно и тех не знают произв. несть. Природной свой язык неважен и
невкусен И груб им кажется в речах я неиску не. Кто точно мысль свою изображает
так, Чтоб общества в словах его был виден смак, Где слово приплетешь не
кстате
по-французски Изрядно скажешь ты и собственно по-русски Но не пленяется
приятностью сей слух, На нежность слов таких весьма разумный глух,
