Вероятно, о себе же он говорит, касаясь элегии и
эклоги;
Тот пусть о той любви, в которой он горит Прекрасным и простым
нам складом говорит. Плачевно скажет то, что дух его смущает, И точно
изъяснит, что
сердце ощущает. Тот рощи воспоет, луга, потоки рек, Стада и пастухов, и сен
блаженный век, В который смертные друг друга не губили. И злата с серебром еще
не возлюбили.
Вывод Сумарокова с видимой стороны очень миролюбив: Пусть пишут
многие; но зная как писать.
Он даже повторяет вслед за
Ломоносовым:
Звон стоп блюсти, слова на Рифму прибирать
Искусство малое, и дело не пречудно;
А стихотворцем быть есть дело не беструлно.
Сумароков готов даже
поддерживать Ломоносова в вопросе о песенках:
Набрать любовных слов на модный манавет, Который кто
ни будь ударно пропоет, Нет хитрости тому, кто грамоте умеет, Да что и в
грамоте, коль он писца имеет.
Но под конец Сумароков
показывает когти и начинает взвить Ломоносова за его надутый слог:
Подобно не тяжел пустей и пышный слог: То
толстый стан без рук. без головы и ног; Или издалека являющая туча, А как ты
к ней
придешь; так то навозна куча. Кому не дастся знать, богинь Парнасских прав
Не можно ли тому прожить и не писав Худой творен стихом себя не прославляет: На
рифмах он свое
безумство изъявляет,
Таким образом, Сумароков, как
н. Елагин и Теплое, не могли противопоставить концепции Ломоносова хоть
сколько-нибудь серьезных возражений или с такою же меткостью отразить его
сатирические нападки. В par суждении О качествах стихотворца Лоноиосов выступил
во всеоружии своего
энциклопедического
