скуй Академии Наук н. осыпала
его благодеяниями. Царствующая сейчас императрица делала то же еще в большем
размере; она допустила в отношении его такую фамильярность, черты которой
были видны только век Августа, фамильярность
которая никогда не превращалась для ученого в горечь.
Наконец, окруженный славой и
всеобщим удивлением своих: соотечественников, любимый мопархамп, г. Ломоносов
скопчался несколько месяцев назад, в возрасте около пятидесяти пяти лет.
Оставленные им произведения
почтя все считаются шедеврами. Они заключают том од, достойных быть
поставленными в параллель одам Руссо; различные другие стихотворения, как
послания, надписи и т. д. ; Летописи России, два похвальных слова, одно
Петру Великому, другое Елизавете; речи о пользе химии, о цветах я т. д.
, произнесенные
на заседаниях Академии, Наконец трактат по риторике и русская
грамматика. Таким
образом, от иссопа до кедра, все обпил он и во всем успел.
Мало удовлетворенный своей
известностью в столь разнообразных жанрах, г. Ломоносов начал под конец своей
жизни писать эпическую помру в честь Петра Великого. Эта поэма должна была
состоять из
двадцати четырех песен; три первые песий, появившиеся в свет, прекрасны и
заставляют бесконечно жалеть об остальном.
Здесь не место распространяться о его произведениях и разбирать
их. Тот,
кто займется этим, сделает очень
полезное дело. Достаточно сказать, что все прочие его стихотворения толь же
хороши, как и оды. Среди лих
следует отметить Письмо о пользе
стекла, произведение столь же
необыкновенное, сколь и философское. Это Гамлет, говорящий стихами, и
Свифт, тонко
забавляющий. Благочестивые невежды, некогда оспаривавшие систему
вселенной, ловко
осмеяны в этом Письме, и представляемая автором картина разграбления Америки
из-за алчности испанцев выше всяких похвал.
Проникнутой искренним уважением
и благодарностью к этому необыкновенному человеку, я осмеливаюсь, в следующей
за сим оде, воздвигнуть слабый памятник его славе. Должно надеяться, что
более ловкая рука когда-нибудь познакомит с ним с более выгодной стороны.
Я обхожу молчанием его Российскую
иеторию, предисловие и первые главы которой я видел напечатанными шестнадцать
месяцев назад. Так как с тех пор я нахожусь за пределами своей родины, я не
знаю, закончен ли этот нужный труд.
В первой песни Петриады г. Ломоносов
подраашет г. Вольтеру, но
как ученик достойный столь великого учителя. Джерсейский отшельник
снабдил его интересным эпизодом и красотами изумительных подроби-
ностей. Это
единственный кажется, раз, когда наш поэт подражает кому-
либо; во всех других местах он творит. Я чрезвычайно рад указать эту по-
дробность, она доказывает, как бессмертная поэма о Генрихе IV чтима
у северного полюса.
Его Похвальное
слово Петру Великому справедливо рассматривается как достойная параллель pendant
Панегирику Трава. Жаль, что
это
