Сосуд, сделанный
из простого
зеленого стекла, становится в просторный плавильный горшок и обсыпается весь
смесью из песка и алебастра, которая смесь насыпается и во внутренность сосуда,
и угнетается колика можно туже, потом покрывается горшок
крышкою, обмазывается
и становится в обжигальную лечь у горшечников, где должен он все продолжение
обжигания у горшков стоять и весь жар вытерпеть. От сего получает сие стекло и
все сделанное из него судно вид фарфора, а помянутая смесь песку с алебастром
может употребляема быть опять на то же дело: сей фарфор в составе своем кажется
так, как бы составлен весь был из шелковых жилок, и не имеет на себя нитяности
и ничего на стекло похожего, и притом так тверд, что при биении об огниво
производит от себя как от кремня искры.
Приведенный рецепт
превращения
стекла в некоторый род фарфора есть не что иное, как процесс кристаллизации
стекла, и, конечно, ничего общего с фарфором не имеет. Несомненно, что
образцы фарфора Вейтбрехта, полученные им из четырех различных сортов
стекла, представляли
собой тоже закристаллизовавшееся забухшее, по терминологии стеклотехников
стекло.
Важно
отметить, что Ломоносов
знал об этих работах Вейтбрехта и видел образцы его фарфора. Однако не
сохранилось каких-либо архивных или литературных данных, непосредственно
характеризующих его отношение к исследованиям Вейтбрехта или им
подобным. Но, несмотря
на это, можно сказать совершенно определенно, что Ломоносов не разделял этих
заблуждений своих современников и, как мы увидим позже, придерживался иных
взглядов на этот предмет. За 15 лет до диссертации Вейтбрехта в Петербургской
Академии Наук о превращении стекла в фарфор на русском языке появилась серия
анонимных статей, посвященных фарфоровому производству. Они принадлежали
И. Г. Гмелинку, получившему в 1731 г. звание профессора химии и натуральной
истории. Эти статьи, напечатанные в нескольких номерах Примечаний к Санкт-
Петербургским
ведомостям убыли вообще первыми статьями по химической
технологии, опубликованными
в изданиях Академии Наук а России. В. П. Алексеева, О. А. Чичагова и
К. И. Шафраиовскии.
Химия в изданиях Академии Наук СССР, выпи. 1. 1728-1930. М. Л.
, 1947, стр.
9. Они содержали литературный обзор тех сведений по фарфору, которыми
располагал автор к 30-м годам XVIII в. В частности, в них были изложены
записки патера ДАнтреколла об изготовлении фарфора китайцами, а также
некоторые теоретические соображения самого автора по вопросу о составе фарфора.
См. заметки
И. Г. Гмелинка: СПб. ведомости, 1731, история.
, генерал. и геогр. примеч. : Как во Франции фарфоровая посуда делается, ч.
LXXVI, стр. 309; Как фарфоровая
посуда делается, ч. LXVII, стр. 313; О китайской фарфоровой
фабрике, ч. LXXIX, стр. 321; Как в Хине
фарфоровая посуда делается, ч. LXXX, стр. 325; О делании фарфора, ч. ТС,
стр. 411.
С этими статьями
Ломоносов, конечно,
был знаком, но они не могли дать ему ничего существенного при его работах по
фарфору. Они не содержали конкретных научных или технических данных; статьи
имели слишком общий характер, так как ни сам автор, ни его современники не
могли располагать какими-либо ценными сведениями по фарфору, представлявшими
собой достояние очень немногих людей, изготовлявших фарфор в Китае и в Европе.
Таково было акра.
отце
состояние знаний в области химии и технологии фарфора к середине XVIII в.
, когда
Ломоносов приступил к исследовательским работам над получением своего
фарфора. Производство
его в Китае и в Саксонии было засекречено. Редкие литературные источники, в
которых появлялись некоторые сведения о технике получения фарфора и о его
свойствах, не содержали сколько-нибудь ценных данных в научном или техническом
отношении. Отдельные ученые, как, например, упоминавшийся нами
Вейтбрехт, могли
считать фарфором закристаллизовавшееся стекло. Только очень немногие
представители науки и техники имели правильное представление о фарфоре и
отличали его от стекла, с одной стороны, и от керамических изделий, с другой
стороны например от фаянса. Необходимо было вести борьбу за понятие чистого
порцелина,
как это делал, например, Д. И. Виноградов, проводивший резкую и
отчетливую грань между фарфором, стеклом и фаянсом.
Судя по лабораторным
записям, Ломоносов
стоял на правильной позиции. Знавший стекло из своего богатого лабораторного
опыта, он не мог смешивать его с фарфором и относил последний к
