он в свою
семинарию, как пришло туда из Петербургской Академии
требование о присылке двенадцати семинаристов для дальнейшего
усовершенствования в науках. Обрадованный этим желанным известием, он тотчас
стал проситься в Академию. В 1734 г. был он послан с 5 товарищами из
монастыря в Петербургскую академию.
Там занимался он с большим старанием физикою и
математикою, также
и поэзиею, хотя ничего не печатал, и в особенности любил заниматься
минералогиею и физическими экспериментами.
Весной 1736 года
Академия назначила послать его, вместе с
его товарищем Виноградовым в Марбург, к знаменитому философу и математику
Христиане
Вольфу, от которого он через три года, по его рекомендации отправился в
Фрейбург
к горному советнику Ганкелю для изучения горного дела и металлургии. Через
некоторое время возвратился в Марбург, в университет. В первое свое пребывание
там, будучи студентом, он скоро выучился говорить и читать по-немецки, для
чего, впрочем, он еще в Петербурге в гимназии приобрел хорошие
подготовительные
познания. В особенности любил он стихотворения Гюнтера и знал их почти
наизусть. По тому же размеру стал он сочинять русские стихи. Первым его
опытом в этом роде в 1739 была торжественная ода на взятие Очакова. Он послал
ее к тогдашнему президенту Академии Корфу, который отдал ее на рассмотрение
Ададурову
и Штелину.
Мы были очень
удивлены таким, еще небывалым в русском языке
размером стихов и нашли, между прочим, что эта ода написана в Гюнтеровом
размере и именно в подражание его знаменитой оде: Ойген ист. форт Музе них тек.
, и даже целые строфы были из нее переведены. Она была напечатана при
Академии, поднесена императрице Анне, роздана при дворе, и все читали
ее, удивляясь
этому новому размеру. Тогда Сумароков еще и не думал о сочинении стихов, тем
менее таким размером; но все-таки впоследствии, в царствование императрицы
Елизаветы, он хотел присвоить себе имя и десть первого автора, который ввел
этот размер в русском стихосложении.
