везенный им из Италии мозаические работы, в том числе
подаренное
ему папой изображение апостола Петра, и советовал приняться за это
искусство.
Надобно прибавить, что в начале 18-го столетия
въРиме возникла мозаическая
школа, которая, облегчив эту отрасль живописи введением стеклянных составов,
много способствовала к её
усовершенствованию и к возвышению её в понятиях века.
В 1750 году Ломоносов начал готовить в своей
лаборатории разиюцветные стекла. Академия, как
видно из протоколов, не отказывала ему в
своем содействии по этому делу; но при тогдашнем порядке её управления и
необходимости искать на каждом шагу
разрешения канцелярии, он не мог не встречать докучных замедление в ходе своих
работ, и сюда-то относится его жалоба Шувалову: «За безделицею принужден я много
раз
в канцелярию бегать и подьячим кланяться, чего я право весьма стыжусь, а
особливо имея таких как
вы патронов.» Между тем дело однако подвигалось. Воронцов взялся показать
Императриц!; пробы его мозаических составов, а вскоре после того,
накануне дня ангела Елисаветы, Ломоносов удостоился лично поднести ей сделанный
им с
итальянского оригинала образ Богоматери. Сначала он думал только склонить
правительство к
приготовлению на казенных заводах мозаических стекол и предлагал свои услуги для
обучения тому мастеров. Но видя, что дело это не обещает успеха, он решался сам
присоединить к своим трудам обширное
промышленное предприятие. При помощи Шувалова и Воронцова ему разрешено было
учредить, как
сказано в бумаге: «Фабрику разноцветных стекол и из ни. ч бисеру, пронизок и
стеклярусу и всяких других галантерейных вещей и уборов, чего еще поныне в
России не делают,
но провозят из за моря великое количество на многие тысячи, а он, Ломоносов, с
но-мощию Божие, может на своей
Фабрике,
когда
она учредится, делать помянутых товаров не только,
требуемое здесь количество, но и со временем так размножить, что и за море оные
отпускать можно будет.»
