дот, будто оно написано по тому поводу, что однажды на
обеде у Шувалова кто-то издевался над
стеклянными пуговицами на Фраке Ломоносова, девали объясняет происхождение этих
стихов. Шутка над его одеждой не могла так сильно задеть
его, как толки лиц, который вообще старались уронить его новую деятельность, и
о которых он в самом начале послания говорит:
«Неправо
о вещах те думают, Шувалов, Которые стекло чтут ниже минералов».
К числу этих лиц принадлежал п.
Тредьяковский,
который позже, в небольшой
статье своей о мозаике! ), называет стекло «вещью подлою и дешевою для
предивных работ» и показывает
невозможность воспроизводить «камешками и стеклышками» все красоты, изображаемый
кистью.
Такие порицания не могли ослабить деятельности
Ломоносова. Особенную цену, в
глазах его, придавали стеклу новый открытия относительно электрической силы в
воздушных явлениях и
возможности отвращать удары молнии громовым отводом. В конце послания он
говорит:
Внезапно
чудный слух по всем странам течет,
Что от
громовых стрел опасности уж нет,
Что та
же сила туч гремящих мрак наводить,
Котара от стекла движением
исходить,
Что,
зная правила изысканны стеклом,
Мы можем
отвратить от храмин наших гром.....
Европа
ныне в то всю мысль свою вперила
И махины
уже пристойны учредила.
Я, следуя
за ней, с парнасских гор схожу:
На время
ко стеклу всю силу приложу.
) В первый раз напечатанной в Трудолюбивой
пчеле, Сумарокова, Ч. I, стр. 353.
Гораздо существеннее неприязненных толков были для
Ломоносова, в
его предприятии, те материальные трудности, с которыми он принужден был
бороться при скудных денежных средствах, при беспрестанном недостатки мастеровых
и работников, при
множестве других разнородных
