он с
благодарностью вспоминал Грамматику
и Арифметику и называл их вратами своей учености.
Важно отметить то
обстоятельство, что юный Ломоносов не только приобретал знания, но и делился
ими. Он, как уже говорилось, читал мишанинским старикам книги, разъясняя
прочитанное. Научившись писать, он часто помогал односельчанам с деловыми
бумагами. Самая ранняя составленная им расписка относится к 7 февраля 1726
года: Вместо подрядчиков Алексея Аверкиева сына Старопоповых да Григория сына
Иконникова по их велению Михайло Ломоносов руку приложил. Но, возможно, этому
опыту предшествовали и другие, более ранние. Михайло делился первыми плодами
своей
учености и со сверстниками. Известный этнограф С. В. Максимов записал в
середине XIX века рассказ Ломоносовских земляков, показывающий уже в юном
Ломоносове незаурядного, но нетерпеливого педагога: . . . на Мурмине собирал
из мальчишек артели и ходил вместе с ними за морошкой: нагребет он этих ягод в
обе руки, да и спросит ребятишек: Сколько-де ягод в каждой горсти И никто ему
ответа дать не может, а он даст, и из ягодки в ягодку верным счетом. Все
дивились тому и друг дружке рассказывали, а он в этом и хитрости для себя не
полагал, да еще и на других сердился, что-де они так не могут.
Грамматика и
Арифметика попали
в руки Ломоносова около 1725 года то есть фактически в момент основания
Петербургской Академии наук. В этом совпадении видится скорее
закономерность, чем
случайность. В 1725 году Академия еще не была Академией в том смысле, какой
вкладывал в это великое свое начинание Петр I, еще не стала средоточием и
кузницей отечественных научных кадров, еще не объединяла под знаменем
просвещения природных россиян. Ломоносов, чье имя станет впоследствии едва ли
не синонимом Академии, так же, как она, только еще вступал в период своего
становления. Пройдет двадцать лет, и он займет в ней свое высокое место и
напомнит, ради чего она создавалась, и поставит перед ней великие научные и
государственные задачи.
О Петре
I, основавшем
Академию, Ломоносов знал не только по титульному листу Арифметики Л.
Магницкого.
Венценосный просветитель, как уже говорилось, неоднократно бывал в поморском
крае. Неподалеку от Курострова, в Вавчуге, на баженинской верфи, Михайло
мог видеть наковальню, на которой работал Петр, а также два кедра, по
преданию, посаженных царем в честь спуска на воду двух новых судов. Среди
местного населения из уст в уста передавались многочисленные рассказы о
Петре. Еще
мальчишкой Михайло мог слышать о нем от своего дяди Луки Леонтьевича Ломоносова.
Да и сам Василий Дорофеевич видел Петра в Архангельске и рассказал своему сыну
об одном колоритном эпизоде, связанном с царским посещением Архангельского
порта. Порывистый и скорый в движениях, Петр, переходя с корабля на корабль,
оступился и полетел вниз в баржу, груженную горшками. Долговязый и крепкий
в кости, он переколотил немало хрупкого товара, но тут же по-царски
расплатился с хозяином баржи, дав ему червонец.
Как знать, может
быть, именно
рассказ о царе, услышанный в детстве, помог Ломоносову глубже понять сущность
его противоречивой натуры. Петр, лежащий на груде глиняных черепков, эта
картина запечатлелась в памяти Ломоносова на всю жизнь.
В таких рассказах
перед
молодым Ломоносовым вставал живой облик Петра, непосредственного в своих
поступках, по-человечески близкого и понятного. Впоследствии в ораторских и
поэтических произведениях он создаст могучий образ Петра, который
Рождены к скипетру
простер в
работу руки, Монаршую власть скрывал, чтоб нам открыть науки, Когда он
строил град, сносил труды в войнах, В землях далеких был и странствовал в
морях, Художников сбирал и обучал Солдатов, Домашних побеждал и внешних
супостатов.
. .
Начало образования Ломоносова
совпало по времени с важными переменами в жизни