работа о растворителях вызвала
особенный интерес академиков, прежде всего экспериментами, на которых она
основывалась. В академических протоколах за 22 марта 1745 года сохранилась
следующая запись: Адъюнкт Ломоносов закончил чтение своей Диссертации о
действии растворителей на растворяемые тела. Так как в ней встречаются
опыты, то
было постановлено, чтобы они были повторены г-ном адъюнктом на ближайшей
конференции. Ломоносов с успехом повторил то, что было им проделано ранее в
присутствии одного Геллера, теперь уже перед всеми академиками.
Тогда же, в марте 1745 года, он
подает очередное, третье по счету прошение об учреждении и проект Химической
лаборатории. Но и на этот раз решения не воспоследовало. Ломоносов вновь и
вновь убеждался, что успех всех его начинаний и планов зависел от
положения, которое
он занимал в Академии. Как и во всей его деятельности, и на этот раз его
личный интерес идеально совпадал с интересами дела.
Наконец, 30
апреля 1745 года
Ломоносов представляет в Канцелярию прошение о назначении его профессором химии.
В этом документе он приводит внушительный перечень работ, выполненных им в
Академии после назначения адъюнктом физического класса: переводы Вольфианской
экспериментальной физики, статей Крафта о машинах, о селитре и пр. и
Г. Гейнзиуса
о комете, явившейся в 1744 году, стихотворений Юнкера и Шмелина, оригинальные
научные труды Первые основания металлургии или рудных дел, Краткое руководство
к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное, упомянутые выше три
диссертации, обучение студентов Протасова и Котельникова будущих
академиков, изучение
сотен книг славных авторов, находящаяся в работе диссертация на тему О
составляющих природные тела нечувствительных физических частицах и другие
исследования. Не забывает Ломоносов в своем прошении и о необходимости
создания Химической лаборатории. По существу, это даже и не прошение, а
отчет об огромной проделанной работе и уверение в еще больших и плодотворнейших
трудах на будущее в случае необходимого ободрения: В бытность мою при Академии
наук трудился я, нижайший довольно в переводах физических химических
механических и пиитических с латинского, немецкого и французского языков на
российский и сочинил на российском же языке Горную науку и Риторику и сверх
того в чтении славных авторов, в обучении назначенных ко мне студентов, в
изобретении новых химических опытов, сколько за неимением лаборатории быть
может, и в сочинении новых диссертаций с возможным прилежанием упражняюсь чрез
что я нижайший к вышеупомянутым наукам больше знания присовокупил но точи по
силе оного обещания т е данного пои отправке в Германию ЕЛ профессором не
произведен, отчего
к большему произысканию оных наук ободрения
Напомним, что с 1741 года в
Академии не было президента, и президентские обязанности в
административно-хозяйственных и кадровых вопросах исполняла Канцелярия, а по
существу, один человек Шумахер. Если к этому добавить, что с момента
основания Академия не имела и Регламента, то станет ясно, от кого в первую
очередь зависело, какой ход будет дан Ломоносовскому прошению. Впрочем, в
докладе Блюментроста Петру I об учреждении Петербургской Академии наук
предполагалось утвердить за Академическим собранием право ныне или со временем
градусы
академиков давать. Император, рассматривая доклад, написал по этому поводу
22 января 1724 года: Позволяется. Итак, позволение было, но воспользоваться
им Академическому собранию в продолжение первых двадцати лет не позволяли:
профессора назначались президентами, и очень редко по соглашению с высшим
научным органом Академии.
Вот почему
Ломоносов не
ограничился только официальным прошением о назначении на должность
профессора, 1
мая 1745 года он пишет по-немецки письмо самому Шумахеру, исполненное
благородной непримиримости к адресату и спокойного, даже величавого сознания
своей правоты, а значит и силы:
Мне хорошо
известно, что ваше
благородие заняты многими и более
