экспериментальной на русском
языке публичные лекции читать, причем сверх многочисленного собрания воинских
и гражданских чинов слушателей и сам господин президент Академии с некоторыми
придворными кавалерами и другими знатными персонами присутствовал.
Очевидно, Ломоносовская лекция
понравилась, и 5
августа Санкт-Петербургские ведомости напечатали объявление о новых его лекциях,
которые предполагалось проводить по пятницам, с трех до пяти часов
дня. Впрочем,
никаких упоминаний о продолжении чтения лекций Ломоносовым не
сохранилось. Должно
быть, и науки Разумовский любил лишь настолько, насколько ему это позволяли
его апатия и лень: в дальнейшем он совершенно охладел к физике
экспериментальной. Соответственно и Академическая канцелярия тут же оставила
попечение о Ломоносовских лекциях.
А вот в деле с учреждением Химической
лаборатории
Разумовский, питавший к Ломоносову невольное почтение, серьезно помог
ему. Именно
стараниями президента 1 июля 1746 года Елизавета Петровна подписала указ о
построении Химической лаборатории при Академии наук по приложенному при том
чертежу причем на счет Кабинета ее величества. Однако и после этого не без
участия Шумахера много времени ушло на всевозможные проволочки. Только в
августе 1747 года было указано место для постройки лаборатории рядом с домом, в
котором жил Ломоносов. Целый год потребовался еще на утверждение
окончательного проекта и сметы. Наконец 3 августа 1748 года состоялась
закладка здания, и ярославский крестьянин Михаил Иванов сын
Горбунов, победивший
в торгах и подрядившийся со своей артелью исполнить работу за 1344 рубля, начал
строительство под наблюдением Ломоносова, которому было поручено от Академии
над
оным всем строением смотрение иметь. Прошло всего лишь три с небольшим месяца
после закладки и почти семь лет после подачи Ломоносовым первого прошения, и
здание Химической лаборатории было закончено строительством.
Можно себе
представить, с
каким нетерпением Ломоносов над оным всем строением смотрение имел и с каким
отрадным чувством и опять-таки нетерпением принимал он работу у Михаила
Горбунова и его артельщиков. При всем том, что здание Химической лаборатории,
по нынешним понятиям, было невелико около четырнадцати метров длины, восемь
с половиной ширины, при высоте в пять метров, оно как нельзя лучше
соответствовало своему научно-прикладному назначению. Собственно
лаборатория, занимавшая
самое большое помещение, и две маленьких каморки в одной кабинет
Ломоносова, где
он готовил вещества для опытов и записывал их результаты, а также читал лекции
студентам; в другой кладовая для хранения сырых материалов эти-то три
сводчатые комнаты общей площадью сто квадратных метров да еще чердак, на
котором хранились материалы, приборы и химическая посуда, составляли предмет
постоянных напоминаний Ломоносова Академической канцелярии и стали поприщем его
интенсивной исследовательской и педагогической деятельности.
В
сущности, только теперь
Ломоносов получал возможность реализовать на практике свою общую установку на
количественный подход к химическим превращениям, случающимся в природе. Для
этого необходимо было укомплектовать лабораторию хорошим
оборудованием, инструментами,
посудой. Ломоносов не пренебрег здесь ни единой возможностью, использовав на
этот предмет городские аптеки, Монетную канцелярию, Санкт-Петербургский
арсенал, академические мастерские, Сестрорецкий оружейный завод, частных
поставщиков. Постепенно лаборатория оживала, словно настоящее живое существо.
Ее грудная клетка и внутренняя полость наполнялась прочными и действенными
органами: печами пробирными досками и весами иглами мусЬелями тиглями
изложницами чугунными ступами колбами ретортами трубками чашками воронками
пузьгоьками
бочками горшочками мехами для раздувания огня банками и т. д. и т. п. всего
около пятисот названий. Ломоносов строго следил за изготовлением и установкой
оборудования, вникал в тонкости, проверял точность инструментов, во многих
случаях созданных с учетом его новации и все-таки торопил, торопил
поставщиков,
мастеров и подмастерьев. В иных
