возвратился и Лабораторию
нашел в добром состоянии. Однако теперь и Шумахер дождался своего часа:
Ломоносов может сколько ему угодно делать вид, что ничего не произошло, но в
Москву-то он ездил, в сущности, без разрешения. Что из того, что
главноначальствующий
в Петербурге адмирал князь М. М. Голицын дозволил ему отлучиться, а Сенатская
контора выдала документы на проезд Ломоносов служит в Академии в подчинен
президенту, а в его отсутствие Академической канцелярии то есть
ему, Шумахеру.
Вот почему в Петербурге Ломоносов получил вскоре от К. Г. Разумовского в
Москве, как было говорено, оказывавшего к нему любление реприманд в ослушании.
Не был забыт и М. М. Голицын, который при встрече показывал Ломоносову
полученный им вежливый реприманд от президента в форме письма от советника
Теплова, что он в чужую должность вступился, отпустив в Москву леченного
Ломоносова.
Впрочем, все это были уже
мелкие уколы, мелкие доказательства того очевидного и привычного для
Ломоносова факта, до какой педантичной степени противны были Шумахеру его
успехи. Ломоносов достиг главного: теперь мозаичное дело можно было поставить
на широкую ногу.
16 апреля 1753
года
последовало распоряжение Вотчинной конторы о выделении Ломоносову земель для
постройки фабрики в Коморском уезде. Вместе со своим управителем Иваном Цылг то
есть Иваном Андреевичем Цильх, родным братом жены Елизаветы Андреевны
Ломоносов внимательнейшим образом обследовал свои земли. Здесь, как
всегда, Ломоносов,
казалось бы, занимаясь только одним делом, в принципе нацелен на
всестороннее изучение. Он исследовал свои земли не только как автор проекта
будущей фабрики, но и как естествоиспытатель. Когда в 1761 году он
просматривал только что вышедшую книгу С. П. Крашенинникова Флора Ингрии, в
которой описывались растения окрестностей Петербурга 506 названий, он не
встретил в ней упоминания о колокольчике широколистном. В дополнениях к Флоре
Ингрии
это название было указано со ссылкой на Усть-Рудицу. Фабрику решено было
ставить в деревне Усть-Рудица, недалеко от Ораниенбаума ныне
г. Ломоносов. Здесь
сливались две речушки Рудница и Черная. Крестьян можно было переселить из
других деревень, а вот проточную воду в другие деревни не подведешь. Ломоносов
же с самого начала решил строить фабрику с использованием водяных механизмов.
Спустя три недели, 6 мая, фабрика
была начата
строительством, а уже через десять месяцев, в феврале 1754 года, выдала
первые образцы продукции и летом того же года была пущена на полную мощность.
К этому времени
деревня Усть-Рудица
заметно изменилась. Архитектурным центром ее стал двор для приезду двухэтажный
дом с мезонином, поставленный на фундаменте из красного кирпича. Здесь
Ломоносов жил и работал во время своих частых приездов на фабрику. К дому
прилегали поварская, людская и черная избы, погреб, баня, а также
конюшня, хлев
и прочие надобности. По одну сторону от дома располагалась лаборатория, а
напротив нее мельница в три колеса: первое для двух рам пильных, чтобы пилить
доски к фабричному строению и впредь для пристроек, починок и ящиков под
материалы; второе колесо для машин, которыми молоть, толочь и мешать
материалы, в стекло потребные, и шлифовать мозаику, для которых кругов в
мельнице два покоя особливые; третьим колесом ходят жернова для молоться хлеба,
на котором содержат фабричных людей. По другую сторону от дома стояла
мастерская. За домом был сад, по краям которого находилось несколько
служебных построек и среди них кузница. Чуть в стороне вниз по течению Рудницы
встала слобода, в которой жили крестьяне, трудившиеся на фабрике.
Ломоносов с самого начала поставил
себе задачей
обучить фабричных крестьян ремеслу. 20 апреля 1754 года в Ломоносовском
репорте в Мануфактур-коллегию о состоянии работ на фабрике говорится: . . . из
данных мне крестьян молодые люди обучались на здешних стеклянных заводах:
двое стеклянной
работе, а особливо вытягивать стеклянные стволики к поспешному деланию бисера,
пронизок и стекляруса, третий горшечному делу, чему они и обучались; для
изучения жжению осиновой золы, которая в состав стекла
