конфирмация проекта
все еще
была под вопросом: Живопись, производимая малеваньем, весьма превосходное
мозаичной живописи, по рассуждению славного в ученом свете автора, ибо
невозможно, говорит он, подражать совершенно камешками и стеклышками всем
красотам и приятностям, изображаемым от искусная кисточки на картине из масла,
или на стене, так называемою фрескою из воды по сырой извести.
Статья была
подписана двумя
буквами В. Т. Автором ее был не кто иной, как
В. К. Тредиаковский, которого,
несмотря на всегдашние с ним раздоры, Сумароков привлек в свой журнал, чтобы
вместе выступить против Ломоносова возможно, имея вполне определенную цель:
помешать получению им правительственной субсидии на реализацию проекта.
Ломоносову не
составило труда
угадать автора. Кроме того, он совершенно справедливо заподозрил в соучастии
в этом деле, наряду с Тредиаковским и Сумароковым, еще и Шумахеров
зятя, И. И.
Тауберта. Журнал Трудолюбивая пчела, хотя и издавался Сумароковым единолично,
должен был проходить цензуру в Академии наук. Тауберт которого одновременно с
Ломоносовым, 1 марта 1757 года, ввели в состав Академической
канцелярии, конечно
же, мог поставить Ломоносова в известность относительно содержания злополучной
июньской книжки Трудолюбивой пчелы, но не сделал этого. Все было затеяно в
расчете на внезапность удара.
Обескураженный
вероломством и явным
бессовестием своих недоброхотов,
Ломоносов 8 июля 1759 года пишет И. И. Шувалову письмо, в интонации
которого
растерянность жертвы и негодование гражданина сливаются воедино: В Трудолюбивой
так
называемой Пчеле напечатано о мозаике весьма презрительно. Сочинитель того
Тредиаковский совокупил свое грубое незнание с подлою злости, чтобы моему
рачению
сделать помешательство; здесь видеть можно целый комплот. Тредиаковский
сочинил,
Сумароков принял в Пчелу, Тауберт дал напечатать без моего уведомления в той
команде,
где я присутствую то есть в Академической канцелярии. К Л. . По сим
обстоятельствам
ясно видеть Ваше высокопревосходительство можете, сколько сии люди дают мне
покою, не
престаю повреждать мою честь и благополучие при всяком случае Умилосердитесь
надо
мною милостивый государь освободите меня от таких напалков которые меня огорчая
не
дают мне простираться далее в полезных и славных моих отечеству
упражнениях. Никакого
не желаю мщения, но токмо всеуниженно прошу оправдан быть перед светом
высочайшею
конфирмациею докладу от Правительствующего Сената о украшении
Петропавловской
церкви чего целый год ожидая претерпеваю сверх моего разорения посмеяние и
ругательство.
Ломоносовские
покровители
советовали ему отвечать на нападки равнодушием либо
презрением. Недавно ставший государственным канцлером
М. И. Воронцов, который
так же,
как и И. И. Шувалов, получил от Ломоносова письмо по поводу статьи в
Трудолюбивой
пчеле, писал ему в своем ответе 10 июля 1759 года: Государь мой Михайло
Васильевич. Я
усматриваю, что содержание сообщенной мне от вас печатной пирсы о Муси не
имеет
другого основания, как только от одной жалузии то есть
зависти. Е. Л. , почему и не
можно сомневаться, что все просвещенные люди, пренебрегая тщетные сего
славного
художества хуления, не престанут отдавать справедливость вашим похвальным
стараниям и
опытам в изыскании и произведении оного в России, к немалой пользе и
особливому имени
вашего проедавлению в ученом свете. Я весьма согласен с учиненными
примечаниями на
помянутую пирсу и не думаю, чтоб кто ни есть тому спорить
стал; итак, остается
только
презирать то, что ничего, кроме презрения, не заслуживает. Тем одним
преуспеете
вы уже
принудить недоброжелателей ваших к молчанию- а что от меня зависеть будет я
конечно
употреблю все возможное, дабы вас удовольствовать явным засвидетельствованием
той
апробации которую вы себе ревности искусством и трудами вашими издавна
приобрели
Вольно было М. И. Воронцову
давать доброжелательные советы; ему не угрожала опасность насильственного
взыскания непосильной для него суммы. Вот если бы он
