собраны речи разных
языков, между
собою сходные. Скорее всего письмо и рассуждение это одна и та же работа. И
хотя она до сих пор не отыскана, у нас есть все основания назвать Ломоносова
первопроходцем русского сравнительного языкознания. Точно так же его можно
считать родоначальником отечественной диалектологии, ибо, помимо имеющихся в
Российской
грамматике указаний на диалектные различия в словоупотреблении и
произношении, он
в плане присовокуплений к ней, а также в классическом Предисловии о пользе
книг церковных в российском языке убедительно покажет необходимость
специального изучения диалектов российских. Все пункты намеченной Ломоносовым
программы получили в той или иной степени освещение в Предисловии о пользе книг
церковных.
Исключение составляют лишь
восьмой, одиннадцатый и
двенадцатый пункты. Впрочем, о синонимах достаточно говорилось еще в Риторике
175, где рассматриваются двузнаменательные речения. К тому же Ломоносов
начал собирать нечто вроде материалов для словаря синонимов. Что касается
замечания О лексиконе, то и здесь Ломоносов был предельно сосредоточен. Он с
1747 года курировал работу академического переводчика К. А. Кондратовича
17031788
по составлению многоязычного словаря частично был использован в конце XVIII
века при создании знаменитого Словаря Российской академии. Неудовлетворенный
работой К. А. Кондратовича, Ломоносов помечает в черновых записях: Положить
проект, как сочинить лексикон. В высшей степени интересен набросок сочинения О
переводах, сделанный в развитие двенадцатого пункта. Ломоносов формулирует
здесь свой основной принцип искусства и науки перевода: Переводить лучше с
автографов то есть с оригинала. И уж просто на вес золота Ломоносовское
замечание, касающееся, собственно, не переводческих принципов, а вопроса об
иноязычных заимствованиях: NB. Ныне принимать чужих не должно, чтобы не упасть
в
варварство, как латинскому. Прежде прием чужих полезен, после вреден. Иными
словами неизбежный при Петре I поток варваризмов из
немецкого, голландского, английского
и других языков должен быть приостановлен: задача, злободневность которой и
два с половиной века спустя не уменьшилась.
Столь напряженные и
многообразные филологические размышления и начинания Ломоносова сразу же после
завершения работы над Российской грамматикой объясняют ту удивительную быстроту,
с которой было написано главное его сочинение в области языка и
стиля Предисловие
о пользе книг церковных в российском языке 1758. Все эти годы Ломоносов
был, что
называется, в материале. Идеи, одна плодотворнее другой, посещали
его. Попытка
привести их в систему в Филологических исследованиях и показаниях, к
дополнению Грамматики надлежащих носила лишь предварительный характер, лишь
намечала общее направленно будущей работы. Необходим был внешний повод
как, например,
в случае с мозаиками, привезенными М. И. Воронцовым из Италии, чтобы все
эти многообещающие идеи сконцентрировались вокруг одного какого-нибудь вопроса,
не утрачивая при этом своей собственной значимости. Вскоре такой повод
представился.
Летом 1758 года в типографии
Московского университета
шло печатание первой книги Собрания разных сочинений в стихах и в прозе
г. коллежского
советника и профессора Михаила Ломоносова. Сам он с 22 июля находился на
фабрике в Усть-Рудице. В ту пору по Петербургу и Москве ходили списки
антицерковного сатирического Гимна бороде, сочиненного
Ломоносовым. Предполагают,
что И. И. Шувалов вызвал его из деревни и предложил ему написать предисловие
к собранию сочинений, чтобы обезопасить себя от нападок Синода. Наивно было
бы считать, что Предисловие появилось на свет лишь вследствие тактических
соображений: вопрос о церковнославянской лексике в русском языке слишком
серьезен. Тем не менее вернувшись из Усть-Рудицы в Петербург, Ломоносов в
течение четырех дней, 1316 августа, написал Предисловие о пользе книг
церковных в российском языке, которое в составе первой книги Собрания разных
сочинений было быстро отпечатано, а в октябре книга уже поступила в продажу.
Впрочем, этим
четырем дням предшествовало двадцать лет скрупулезных
