сочинением стихов в отличие от
адресата, легко находящего изящные рифмы и простые слова, завидует своему
знакомцу-петиметру и втайне недолюбливает его.
Открытель таинства
любовная нам лиры,
Творец преславныя
и пышная Секиры,
Из мозгу
рождшийся богини
мудрой сын,
Наперсник Бокалов, российский
наш Расин,
Защитник истины, гонитель
злых пороков,
Благой учитель
мой, скажи, о
Сумароков
Где
рифмы ты берешь Ты мне не объявил,
Хоть к
стихотворству мне охоту
в сердце влил.
Когда сложенные
тобой стихи
читаю,
В них
разум, красоту и
живость обретаю
И вижу, что
ты, их слагая, не
потел,
Без принуждения
писал ты, что
хотел;
Не вижу, чтобы
ты за рифмою
гонялся
И, идучи
ее, работал и
ломался;
Не
вижу, чтоб, искав, сердился
ты на них:
Ное, встречайся, кладутся
сами в стих.
А я О горька
часть, о тщетная
утеха
По
горнице раз сто прибегши, рвусь,
грущу,
А рифмы годная
нигде я не сыщу.
. .
Нельзя мне
показать в беседу
было глаз
Когда б меня
оптиметр увидел в
оный час,
Увидел бы, как
я до горнице верчусь,
Засыпан
табаком, вздыхаю и сержусь:
Что
может петиметр смешней
сего сыскать,
Который не обок и
грамоток
писать,
А только новые
уборы вымышляет,
Немей и глупый
полк кокеток
лишь прельщает
Но пусть смеется
он
дурачеством моим
Во мзду, что
часто я смеются
и над ним.
Когда его труды
себе воображаю
И мысленно его
наряды я считаю,
Тогда откроется
мне бездна к
смеху вин;
Смешнее десяти
безумных он
один.
Легко, непринужденно, штрих
за штрихом набрасывается сатирический эскиз общей картины отношений между
незадачливым поэтом Ломоносовым и вертопрахом-петиметром, баловнем кокеток
Шуваловым.
Очевидно, Елагину было известно из высоких источников Разумовские то, что мы
знаем из мемуаров, а именно: то, что подчас Шувалов потешался над своим
протеже смеется он дурачествам моим. Что же касается немого и глухого полка
кокеток, то здесь современникам не нужно было напрягать свою
сообразительность: Шувалов узнавался легко женщины при дворе волей-неволей
должны были неметь перед избранником императрицы, этим господином
Помпадуром, по
меткому и злому словцу Фридриха П.
Елагинский псевдо-Ломоносов подробно
описывает
внешность и убор петиметра и завершает это описание довольно смелым и
небезопасным выводом:
Когда б не
привезли из Франции
помады, Пропал бы петиметр, как Троя без Паллады, Потом, взяв
ленточку, кокетка
что дала.
