Беда скептиков была
как раз в
односторонности их взгляда: они не могли и не хотели увидеть стекло в его
материально-духовном единстве. Борясь за стекло, Ломоносов боролся за истину,
ибо в те годы его представления об истине, объективной, не искаженной
никакими предрассудками примесями, в полном смысле слова не
замутненной, ассоциировались
прежде всего со стеклом.
Чтобы выразить все
это, а
заодно и переубедить скептиков, показав в полном объеме те практические и
духовные блага, которые заключены в стекле, Ломоносов в декабре 1752 года
пишет небольшую поэму, полное название которой гласит:
ПИСЬМО О ПОЛЬЗЕ СТЕКЛА
К
ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬНОМУ
ГОСПОДИНУ ГЕНЕРАЛУ-ПОРУТЧИКУ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
КАМЕРГЕРУ,
МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА КУРАТОРУ И ОРДЕНА БЕЛАГО ОРЛА, СВЯТОГО АЛЕКСАНДРА И
СВЯТАЯ
АННЫ КАВАЛЕРУ
ИВАНУ ИВАНОВИЧУ ШУВАЛОВУ,
ПИСАННОЕ В 1752 ГОДУ.
Обычно самый факт появления Письма
о пользе Стекла связывают с хлопотами Ломоносова по устройству Усть-Рудицкой
фабрики цветных стекол. Эта связь несомненна, и отрицать ее было бы просто
наивно. Однако, на наш взгляд, неправомерно и преувеличение ее роли для
создания поэмы. Ведь при таком подходе, вольно или невольно, значение Письма
сводится лишь к талантливой пропаганде стекольного дела, а вся его сложнейшая
мировоззренческая проблематика, высокий гуманистический пафос оказываются
логически не связанными с темой.
Обратимся к тексту.
Поначалу разговор
идет о
стекле, с которым каждый имеет дело в повседневной практике то есть о стекле
в предметном значении этого слова и о качествах, присущих ему как
реалии. Такое
стекло знают все и пренебрегают им. Стекло как факт реального мира активно
привлекает к себе лишь поэта: с парнасской высоты оно представилось ему не
меньшей ценностью, чем золото или драгоценные камни. Неоднократные спуски с
Парнаса утвердили автора в его предположении. Но среди людей популярна другая
точка зрения на Стекло, с которой он никак не может согласиться. Стекло у
него как герой поэмы везде с прописной буквы.
Вот завязка той драмы идей, которой
предстоит
развернуться в дальнейшем. Здесь элементы будущего образа даны отдельно один
от другого: стекло как предмет и два противоположных мнения о нем, отражающие
его двойственную природу, покамест не составляют художественного единства. Но
уже на этом, по преимуществу понятийном, уровне произведения со всей
очевидностью проявляется его основное, с точки зрения самодвижения
художественной идеи, противоречие. Причем оно сразу же выступает как
необходимо диалектическое. Ломоносов не ставит перед миром вопрос на ребро:
Стекло вместо золота Его точка зрения не нуждается в этом, ибо она истина
и, как
таковая, включает в себя и неправое мнение в качестве обязательного момента
своего собственного становления. Иными словами, те, новые, неизвестные
людям качества Стекла, которые открылись ему, он не отрывает от уже известных
но рассматривает Стекло как совокупность старого и нового. Мир не однозначен,
каждая вещь в нем сложна и многогранна, чревата множеством проявлений. С
этой точки зрения в нем одинаково правы и золото и стекло: не права лишь
людская односторонность. Природа преподает человеку азы
гуманности. Пренебрегать
стеклом попросту аморально.
Однако для того чтобы эта истина
стала активом
читателя, ее надо показать так, чтобы он открыл ее сам. Как выдающийся
оратор, Ломоносов прекрасно знал, что, если автор не сумеет создать у своей
аудитории иллюзию импровизации, не привлечет ее к сотворчеству, его
произведение
просто не состоится как явление искусства. Поэтому не случайно
