противны его мнениям, засвидетельствует
их недостоверными, а где на его сторону клонятся, тут употребляет их за
достоверные.
Этот упрек, в
общем-то, и
сейчас можно предъявить первым норманистам Байеру, Миллеру, Шлцеру. Помимо
русских летописей, они привлекали к рассмотрению лишь скандинавские и
германские хроники, игнорируя упоминания о славянах у
греческих, римских, византийских
историков. И неудивительно: для них, увлеченных идеей скандинавского
происхождения русской государственности, только северные аргументы
представляли интерес: Здесь примечания достойно, что господин Миллер. . . о
роксоланах
свидетельства древних авторов, то есть Стратоновы, Тацитовы и Спартиа-
новы, пропустил
вовсе, чего ему учинить отнюдь было не должно. . .
Полемика с
норманистами в этом
пункте была очень важна для Ломоносова. Если принять за достоверный северный
вариант, то начало русской истории следует относить не ранее, чем к середине
IX
века. Если же взять в соображение и южные свидетельства, то его должно будет
отодвинуть на несколько столетий в глубь веков по меньшей мере, ко II
веку. Ломоносов
вообще был убежден в еще более раннем обосновании славян на русской равнине: Что
славянский народ был в нынешних российских пределах еще прежде рождества
Христова, то неоспоримо доказать можно. Уже в замечаниях на диссертацию
Миллера проглядывает в общих чертах концепция, которую Ломоносов разовьет
позднее в своей Древней Российской истории: не менее чем за тысячу лет до
прихода варягов на Русь славянские предки русских людей создали здесь свой
жизненный уклад, свои формы государственности, свое
хозяйство, торговлю, культуру.
Иными словами, Рюрик и его братья не начало, а продолжение русской истории.
Наконец, третий
упрек Миллеру
высказан Ломоносовым в связи с одним из его регулярных способов
аргументации, основанным
на этимологии географических названий, собственных имен и т. п. : Чтобы из
одного сходства имен выводить следствия, того по правде не принимает, однако,
где видит что себе в пользу, того мимо не прощупает, но толкует имен
сходства в согласие своему мнению. . .
Стремясь во что бы то ни стало
доказать свой тезис об
огромном культурном
воздействии варягов на русских людей, Миллер вслед за Байером утверждал, что
даже
собственные имена первых князей имели скандинавское происхождение: . . . так
что из
Владимира, писал Ломоносов, вышел у него Валдамар, Валтмар и Валмар, из
Ольги
Логия, из Всеволода Визавалдур и проч. . Назвав эти этимологические
манипуляции
Бейеровыми перевертками, Ломоносов здравомысленно замечает: Я не
спорю, что
некоторые имена первых владетелей российских и их знатных людей были
скандинавские;
однако из того отнюдь не следует, чтобы они были скандинавы. Почти все
россияне имеют
ныне имена греческие и еврейские, однако следует ли из того, чтобы они были
греки или
евреи и говорили бы по-гречески или по-еврейски Далее Ломоносов приводит целый
ряд
других переверток с возражениями на них и завершает его замечательно
ироническим
рассуждением, которое касается предмета, особенно дорогого для него, выходца
с
поморского Севера: . . . он имя города Холмогор производит от
Голмгардии, которым
его
скандинавы называли. Ежели бы я хотел по примеру Бейеро-Миллерскому
перебрасывать
литеры как зернь то бы я право сказал шведам что они свою столицу неправедно
Стокгольм
называют, но
должно им звать оную Стиоколной для того что она так слывет у русских
Имя Холмогоры соответствует весьма положению места, ДЛЯ того что наз. островах
около
его
лежат холмы З. наз. матерой земле горы по которым и деревни близ оного
нззывзются
напр.
Матигоры, Верхние и Нижние, Коскова Гора, Загорье и проч. .
Вообще, лингвистическая
аргументация была чересчур популярна у тогдашних историков. То, что Ломоносов
столь сдержанно оценивал ее возможности, безусловно, делает честь его
здравому смыслу и научному такту. А то ведь порою дело доходило до прямых
курьезов. Например, Тредиаковский, самоустранившийся от спора норманистов с
антинорманистами,
считал скифов словенским народом и одновременно пранародом, давшим начало
всем европейским народам. Отсюда само собою вытекало, что
