ранее разбазаренных
денег был включен в ордер по настоянию самого Ломоносова.
Тем не менее даже после 19 января
1760 года Ломоносов
постоянно сталкивался с
противодействием именно на финансовом поприще. Внешне все обстояло вроде бы
благополучно: и прежняя задолженность университету возвращалась, и новые
суммы
поступали пусть с задержками, но деньги отпускались же Даже с учетом
сказанного в
президентском ордере Тауберту очень легко было вновь и вновь выставлять
Ломоносова
перед К. Г. Разумовским чересчур нетерпеливым, безудержным, в конечном
счете
неблагодарным. Деньги же были нужны не тогда, когда их, наконец, выделит
Тауберт,
а
когда, к примеру, рыба или овощи стоят дешевле всего, когда и надо делать
закупки для
студенческого стола. Получив деньги не в сезон, университет и гимназия
вынуждены были
переплачивать вдвое-втрое и, следовательно, ограничивать траты на закупку
книг,
наглядных пособий и т. д. Таким образом, финансовая независимость
академической
учебной части во главе которой Ломоносов был поставлен 19 января 1760 года
грозила
обернуться фикцией.
Вот
почему Ломоносову еще пришлось позаботиться об утверждении действительной
независимости университета и гимназии от Канцелярии. Спустя почти полтора года
он добился наконец нового определения по этому серьезному вопросу. 31 мая 1761
года Академическая канцелярия, подчинившись указанию президента в свою очередь,
подвергшегося убеждениям и давлению Ломоносова, определила вместо положенных
ранее 8090 рублей в год на университет и 2890 рублей на гимназию производить
впредь жалованье. . . на Университет по девяти тысяч по ста Рублев, а на
Гимназию по шести тысяч по ста по сороку по восьми Рублев, всего по пятнадцати
тысяч по двести по сороку по восьми Рублев в год, и оная сумма должна до сих
двух департаментов употребляться и быть содержана при Комиссарстве особливо.
Это уже было похоже на серьезное
решение вопроса. Хотя
общая годовая сумма на университет и гимназию увеличивалась ненамного, теперь
она полностью оказывалась в распоряжении Ломоносова, который только с этого
момента получал возможность устранить сложности в работе сих двух департаментов,
о чем в определении Канцелярии говорится следующее: . . . понеже за
долговременным неполучением от Статс-конторы суммы бывают в деньгах недостатки,
а студентам и гимназистам содержание должно быть беспрерывно, и потребные на
них съестные припасы и другие потребности покупать заблаговременно не в дорогую
пору, когда привоз чему есть, для наблюдения интереса е. и. в. и чтобы все
было свежее и требуемой доброты для пропорционального по окладу учащихся
удовольствия, также и из учащих большая часть таких людей служащих по
контрактам, кои никакого другого доходу кроме жалованья не имеют, и люди
новые и беспомощные, и требуют порядочной выдачи жалованья не так, как
мастеровые люди, кои своим мастерством на стороне промышляют или промышлять по
шабашам могут. Того ради по указу е. и. в. Канцелярия Академии наук в силу
вышеописанного
приказали: впредь от принимаемой в Академию наук суммы отделять определенную на
Университет и Гимназию по новому штату сумму особливо и ни на какие другие
расходы не употреблять, но содержать за казенною и его г советника Ломоносова
и комиссарскою печатями дабы он по вверенному ему единственному над
вышеописанными
департаментами смотрению мог производить нужное государству полезное смотрение
в приращении наук в отечестве беспрепятственно, и из оной суммы по насылаемым
указам производить жалованье университетским профессорам и всем гимназическим
учителям и прочим служителям по третям года а для содержания пищею студентов и
гимназистов отпущатъ, сколько когда востребуется.
Ломоносову, который
неоднократно обращал внимание начальства на бедственное положение учащихся видя
бедных гимназистов босых, не мог выпросить у Тауберта денег признавался он и
добавлял, что у него не однажды до слез доходило, удалось постепенно улучшить
бытовые условия в гимназии. Он увеличил содержание каждого гимназиста с
тридцати шести до сорока восьми рублей в год. При этом он запретил выдавать им
деньги на руки, ибо многие из них, получая свое жалованье весьма малое, и
тем еще
