президент
удовлетворил эту
просьбу, 20 сентября смотрел первую медную доску с выгравированными
изображениями северного сияния по своим рисункам Ц. написал благодарственное
письмо Я. Я. Штелину под чьим началом находилась Академическая гравировальная
палата. В начале октября был занят отбором образцов географических обоев для
дворца. 12 октября указал принять в гимназию недоросля Ковалева на казенный
кошт. Неделю спустя заболел, но продолжал работу: переписывался с
Адмиралтейством, составил описание мозаичных картин для мемориала Петру I в
Петропавловском соборе. 31 октября читал наследнику Павлу Петровичу новое
стихотворное произведение Разговор с Анакреоном. 9 ноября распорядился
запросить из разных государственных учреждений данные для составления
экономического
лексикона и в тот же день пригласил к себе письмом Я. Я. Шмелина: Со всею бы
охотою исполнил я свою должность посетить вас и оказать мое к вам почитание
только истинно ныне слабость ног не дозволяет. Мне есть с вашим высокородием
кое-чего поговорить. . . Покорно прошу после обеда чашку чаю выкушать, чем я
весьма много одолжен буду. 3 декабря он направляет в Канцелярию предложение
поручить академику Н. И. Попову и адъюнкту А. Д. Красильникову обучение
адмиралтейских штурманов. 13 и 14 декабря возобновил присутствие в Канцелярии
после болезни.
В течение почти всего января 1765
года Ломоносов был
болен и не появлялся в Академии. 28 января он присутствовал в Академическом
собрании, где предложил вместо выходившего до сих пор печатного органа
Академии Ежемесячные сочинения, издателем которого был Миллер, выпускать
новые Экономические и физические. Собрание решило отложить рассмотрение этого
вопроса. 16 февраля Ломоносов ознакомился с поношением Миллера в Канцелярию, в
котором говорилось, что-де он, Ломоносов, продолжение Ежемесячных сочинений
оспорил и на место оных предложил издание экономических сочинений. Ломоносов
подчеркнул в доношении слово оспорил и написал на полях: И тут грубость и
клевета.
Иное предложить, а иное оспорить. Кроме того, в феврале он консультировал
генерал-прокурора Сената А. А. Вяземского по лучшей организации работы
Сенатской типографии, изучал образцы руд, поступившие из Нижнего
Тагила, присутствовал
в Адмиралтейской коллегии, где рассматривалась его Примерная инструкция
морским командующим офицерам, отправляющимся к соисканию пути на Восток
северным Сибирским океаном, после чего внес в текст несколько поправок, и
т. д.
и т. п.
28 февраля он последний раз в жизни
присутствовал в
Академической канцелярии да и то потому только, что узнал о несправедливом
увольнении инструментального художества мастера Филиппа Никитича
Кирютина, более
двадцати лет верой и правдой служившего Академии. Около трех часов потратил
Ломоносов на то, чтобы доказать, что талантливого и честного
инструментальщика увольнять за ненадобностью преступно. Добился он только
того, что Кирютину при увольнении дали хороший аттестат, текст которого
заслуживает того, чтобы привести его полностью:
По указу е. и. в. дан сей
аттестат из Канцелярии Академии наук ведомства оной Академии инструментального
художества мастеру Филиппу Никитину сыну Кирютину в том, что он в службе е. и.
в. при Академии обретался с 1737-го учеником, с 1747 подмастерьем, с 1756
мастером. Делает астрономические квадранты, астролябии и прочие
математические инструменты и имеет в тех делах хорошее искусство, а сверх того
исправлял типографские и другие прессы, и во всю свою бытность при Академии в
поступках вел себя честно, в штрафах и подозрениях не бывал и поручаемое ему
исправлял порядочно и прилежно. Но как ныне оный Кирютин остался сверх
штата, то
по определению Канцелярии Академии наук велено ему, Кирютину, приискать себе
место в другой команде; чего ради сей аттестат ему и дан. . .
На
подлинном аттестате подписано таки:
Статский советник Иван Тауберт
