жется холодным, лишь менее
тепло, чем наши органы чувств. Так, самая холодная вода еще тепла, ибо лед,
в который вода застывает на более сильном морозе, холоднее ее, т. е. менее
тепел. Если плавящийся воск действительно горяч, то почему воде, которая
кажется нам очень холодной, не быть в действительности теплой, —ведь она не
что иное, как расплавленный лед. Не следует, однако, считать замерзание
тел признаком наивысшего холода: ведь металлы, застывшие после плавления, все
еще настолько горячи, что зажигают приближенные к ним горючие
тела. Впрочем, существуют
жидкие тела, которые не замерзают ни при какой известной где-либо степени
холода,
как, например, воздух, ртуть, винный спирт, соки некоторых
растений, прозябающих
и в зимнее время под снегом. Так как их внутреннее поступательное движение
зависит от вращательного и всегда им сопровождается (§ 24), то очевидно, что
эти жидкие тела всегда в какой-то степени обладают теплотой и вместе с тем
внутренним вращательным движением. Далее, телам свойственно иметь степень
теплоты, присущую среде, в которой они находятся значительное время. А так
как воздух всегда тепел, то все тела, окруженные земной атмосферой, хотя бы
и казались чувствам холодными, теплы; и поэтому высшей степени холода на
нашей земле не бывает и внутреннее вращательное движение никогда не
прекращается.
§ 28
Так как мы доказали
почерпнутыми из опыта доводами, что причиной теплоты является внутреннее
вращательное движение собственной материи, и видели, что это объяснение
соответствует сопутствующим теплоте явлениям, то было бы конечно излишним
привлекать для объяснения теплоты какую-либо постороннюю материю, обычно
называемую
теплотворной материей или элементарным огнем. Но это мнение в умах многих
пустило столь глубокие корни и настолько укрепилось, что повсюду
приходится читать
