века зной и стужа покрывать
свое тело; тогда по первом листвия и кож употреблении домыслился он из
волны7
и из других мягких материй приготовлять себе одежды, которые хотя к
защищению тела его довольно служили, однако скучливое одним видом человеческое
сердце и непостоянная охота требовали перемены, гнушались простою белизною и,
пестреющим полям завидуя, подобного великолепия и в прикрытии тела
искали. Тогда
химия, выжимая из трав и из цветов соки, вываривая коренье, растворяя
минералы и разными образы их между собою соединяя, желание человеческое
исполнять старалась, и тем сколько нас украсила, не требуете слов моих к
доказательству, но очами вашими завсегда ясно видите.
Сии химические изобретения не токмо
увеселяющие взор
наш перемены в одеяниях производят, но и другие склонности наши
довольствуют. Что
вящее усердие к себе и почитание в нас возбуждает, как родители наши? Что
собственных детей своих любезнее в жизни человеку? Что искренних другов
приятнее? Но их часто отсутствие в дальних местах или и от света отшествие
отъемлет из очей наших. В таком состоянии что нас больше утешить и скорбь
сердечную умягчить может, как лица их подобие, живописным искусством
изображенное? Оно отсутствующих присутствующими и умерших живыми
представляет. Все,
что долготою времени или расстоянием места от зрения нашего
удалилось, приближает
живопись и оному подвергает. Ею видим бывших прежде нас великих государей и
храбрых героев и других великих людей, славу у потомков заслуживающих. Видим
отстоящие в дальних землях пространные грады и великолепные и огромные здания.
Обращаясь в полях пространных или между высокими горами, взираем и во время
тишины на волнующуюся пучину, на сокрушающиеся корабли или способными
зефирами к пристанищу бегущие. Середи зимы услаждаемся видением- зеленеющих
лесов, текущих источников, пасущихся стад и труждающихся