Повествуют
наполненные поля
многими тысящами побитых и широкие реки кровию и трупами огустевшие, что
превосходит вероятность времен наших, в которые толь ужасных примеров не
имеем. Однако таковых знатных писателей важность и самые развалины древних
городов о справедливости слезных оных позорищ сомнение отъемлют. Откуду же
видим вселившуюся между смертными толикую умеренность? Не Орфей ли какой
умягчил сладким пением человеческие нравы? Но имеем и в нынешние веки злобною
завистию терзающиеся сердца к похищению чужих владений. Не Ли-кург ли или
Солон строгими законами связал страсти? Но и ныне нередко почитается сильного
оружие вместо прав народных. Не великий ли и древнего Креза имением
многократно
превосходящий богач насытил алчное сребролюбие? Но сие подобно
пламени, которое,
чем больше дров подла-гается, тем сильнее загорается. Кто же толь великое
благодеяние нам сделал? Кто умалил толь свирепое кровопролитие? Человек
простой и убогий, который, убегая своей скудости, следовал издалеча* химии к
получению достатков неведомыми себе дорогами и в намерении отворить себе вход
во внутренность дорогих металлов соединил с угольем серу и селитру и на огонь в
сосуде поставил. Внезапно страшный звук и крепкий удар воспоследовал! И хотя
сам не без повреждения остался, однако больше того был обрадован
надеждою, что
он получит сильную и нерушимый металл разрушающую материю. Для того запирал и
заклепывал состав свой в твердые железные сосуды, но без успеху Отсюду
произошло огнестрельное оружие загремели полки и городские стены, и из рук
человеческих смерто" носная молния блеснула! Что же сие, скажете не
оживляет но убивает, достигает далее прежнего и сильнее поражает! Отвечаю: тем
больше, и спасает. Рассудите о сражении, в котором воин против воина, меч
против меча, удар против удара в близости устремляются; не в едино ли
мгновение ока пасть должно многим тысячам побитых и смертно ранен—
