Он хочет вывести из
предложенной академиком теории-упругости еще одну воображаемую
нелепость, которая
состоит в том, будто все жидкости не менее упруги, чем воздух. И он
добавляет — тоже произвольно, —что у автора остается одно только средство:
считать элементы воды и неупругих жидкостей (так ему угодно называть их)
чрезвычайно малыми и таким образом спасти одну гипотезу при помощи
другой-Странная проницательность человека, который гоняется за самыми
незаметными мелочами и не видит самых очевидных, вещей, которые находятся у
него перед глазами. Он не соблаговолил уделить ни малейшего внимания упругим
парам воды и других жидкостей, а также сцеплению между их частями. Между тем
каждодневный опыт доказывает всякому, кто-хочет с ним считаться, что вода не
проявляет упругости, , подобной упругости воздуха, — до тех пор, пока
продолжается
взаимное сцепление ее частей, то есть пока отталкивающие силы не превзойдут
силы сцепления. Но так как вращательное движение непрерывно
возрастает, отталкивание,
наконец, преодолевает сцепление, и вода переходит-в чрезвычайно упругие пары.
Это ясно показал г-н Ломоносов в своем „Рассуждении о причине теплоты"
(§ 23), 9 но торопливость рецензента не позволила ему заметить это
место. Вот откуда следует, согласно теории автора, что шероховатые частицы
могут входить в состав не только воды и других жидкостей, но и в состав
упругих паров; напрасно-рецензент превращает их в крайне легкие частицы.
Наконец, он
выставляет свои
батареи против рассуждения, касающегося вопроса о действии химических
растворителей. И тут, не взвешивая доводов и не делая никаких
последовательных
выводов, он изощряется вкривь и вкось. Из его молчаливого признания в
том, что
он не заглядывал в § 28, . в котором заключается вся суть работы, 10
достаточно ясно видно, как плохо он умеет читать и схватывать сущность
читаемого. Действительно, если бы он был знаком с этим, параграфом, мог ли
бы он сказать: „Автор должен был бы.