Адъюнкт Академии Наук С. Я. Румовский, возвратившийся 24
августа 1756 г. из-за границы,
в своем письме Л. Эйлеру в Берлин от 7 декабря
1756 г. писал: „Г. советник
Ломоносов намерен предложить ученым три
вопроса. . . Второй — изобрести такой телескоп, при помощи которого
представлялись бы явственно предметы, находящиеся в темном месте,
с условием, чтобы оно не совсем лишено было освещения. . . Второй
вопрос решен им самим, но он хочет, чтобы весь свет поработал над
этим предметом. Имев честь быть допущенным к смотрению многих пред-
метов в его телескоп, я, однако, пользуясь им, не заметил никакой
разности от того, что видят в обыкновенные телескопы, исключая того,
что мне показались все предметы очень цветными и что радужные цвета
представляются там в высшей степени совершенства, из чего заключаю,
что решение этого вопроса, по мнению г. Ломоносова, заключается
не в ином чем, как в размещении телескопных стекол так, чтобы радужные
цвета были как можно более явственны" (Пекарский, т. II, стр. 599—600).
Из письма
Румовского видно, что
Ломоносов продолжал заниматься своей ночезрительной трубой и после 13 мая 1756
г. , иначе он не стал бы показывать ее Румовскому в период между 24 августа и
7 декабря этого года.
Об этом же
свидетельствует и представленный Ломоносовым в январе
1757 г. в Канцелярию Академии
Наук
отчет о работах, выполненных им
в 1756 г. В отчете он писал: „Изобретен мною новый оптический инстру-
мент, который я назвал никтоптическою трубою (tubus nyctopticus); оный
должен к тому, чтобы ночью видеть можно было. Первый опыт показы-
вает на сумерках ясно те вещи, которые простым глазом не видны,
и весьма надеяться можно, что старанием искусных мастеров может
простереться до такого совершенства, какого ныне достигли телескопы
и микроскопы от малого начала" (Билярский, стр. 313—314).
Какое место в
научном
творчестве Ломоносова занимала в дальнейшем проблема о ночезрительной
трубе, сказать
трудно. Однако спустя год после своего первого сообщения об изобретении
инструмента ученый вновь вернулся к этому вопросу. 21 мая 1757 г. , участвуя
в заседании Академического собрания в обсуждении повестки дня очередного
публичного собрания, Ломоносов вновь предложил ряд тем, которые могли бы
явиться предметом его речи, в том числе и тему о ночезрительной трубе
(Протоколы Конференции, т. И, стр. 381).
Трудно сказать
сейчас почему, но
и на этот раз вопрос о ночезрительной трубе в повестку дня публичного собрания
включен не был.
Спустя примерно
полтора месяца
вопрос о своем изобретении Ломоносов поднял вновь. В протоколе заседания
Академического собрания, состоявшегося 30 июня того же 1757 г. , имеется
такая запись: „Советник Ломоносов предложил на ближайшей публичной конференции
объявить
