и
им подобных пород и видов, кои
удобно потом в известь перегорают. Что ж пережженные камни от мокроты снова
твердость приобретают, то всяк знает, кому только литье всяких фигур из
алебастра и употребление извести и цемента при каменных строениях
известны. Кроме
таких происшествий на земной поверхности кто может отрицать, чтобы натура во
внутренностях земных не пережигала диких камней сильнейшим тамошним жаром в
известь и не соединяла бы снова частиц их в крепкий союз проницанием вод
минеральных разного цвету и других качеств, и тем не красила оного, снова
рожденного камня, разными красками и, наконец, сильным землетрясением не
выводила их наружу.
§ 139
Здесь по справедливости
спросить кто может, когда де известные камни родятся перегоранием диких в
известь и потом вступлением влажности твердых, то каким образом могли быть в
ней многочисленные черепокожные, как выше показано? И здесь в Ингерманландии
содержит в себе пудожский известной
камень. Ибо если они были прежде в диком камне, то были бы с ним вместе или
скорее бы перетлели от жару и тем разрушились. После того с влажностию сквозь
пар вступить им было невозможно. На сие ответствую, что пережженная известь
могла быть сильным наводнением вскоре размыта, а после того, оседшись на
другом месте, окружила на дне раковины и, наконец, долготою времени с ними и
около них затвердела. Много таким образом многообразная натура показывает в
себе различий и новых произвождений: как из глины дикий камень, из дикого
камня песок, из песку опять точильный камень, из дикого ж камня известь, из
извести разных родов минералы рождает разными проницаниями. Глину, особливо
чистую белую, какова есть исетская, за первое начало всех камней и смешанных
земель почитать должно.
