Тем временем московские бояре
решили послать против мятежников военачальников Шеина и Гордона. Стрельцы
усиленными переходами двигались к Москве и уже дошли до Воскресенского
монастыря, в 50 верстах от Москвы, когда оба войска встретились. Посланец
Шеина убеждал стрельцов вернуться на путь долга и просить прощения в своем
преступлении, но мятежники, не слушая спасительных советов, осыпали его
оскорблениями и упреками. Они также дерзко отвергли увещание генерала Гордона
и готовились к упорному бою.
В начале боя
начальники
ограничились тем, что дали по стрельцам несколько холостых выстрелов, для
острастки. Но стрельцы стреляли в войско государя ядрами и убили
многих. Тогда
генералы, в свою очередь, пустили в ход против мятежников артиллерию, а
затем напали на них с такой отвагой, что вскоре обратили их в
бегство. Множество
стрельцов осталось на месте, четыре тысячи были захвачены со всей артиллерией
и обозом.
Пленных отвели в Москву. Их
начальников пытали, и
под пыткой они признались, что действовали только по наущениям царевны Софьи,
поддерживавшей с ними тайные сношения.
Когда царь возвратился в Москву, он
принял по отношению
к мятежникам меры, которые были одобрены всей придворной знатью и всеми
горожанами. Он заглушил в себе милосердие и обрушил справедливую кару на тех
подданных, которые так часто злоупотребляли первою из этих
добродетелей. Много
стрельцов было казнено, остальных разослали в отдаленные места или перевели в
другие полки; через несколько лет самое имя их, так сказать, угасло.
26
Ц ЛОМОНОСОВ, Т. vi
