нию своего
князя, для великой
удобности мест владение я пребывание свое на Дунае утвердить в намерении
положили. Сие их предприятие основалось еще больше Калокиром, который обещал,
что ежели его россияне возведут на престол Греческого царства, то союз с
ними поставит, уступит вечно Болгарию и обещанную им дань умножит. Сим
россияне
обнадеждены, Болгарию причли в свое владение и послов Цимисховых без успеху о
мире отпустили, ибо Святослав велел послам сказать, чтобы греки платили дань
по-прежнему: за неисполнение, как болгары, постраждут. Греки, притворясь
быть к тому готовыми, спросили, много ли у Святослава войска, дабы по числу
их дань расположили. Вопрос их коварно простирался для изведывания числа войск
российских (сие повествуя, Нестор „льстивы, — говорит, — греки и до сего
дня"). Святослав, имея только десять тысяч, сказал грекам число сугубое
для устрашения и для получения большей дани.
Цимисхий собрал войска до ста
тысяч, привед восточные
полки к западу, и Варде Склеру, своему шурину, поручил
военачальство. Россияне
с великим князем Святославом, услышав переезд греческого войска, соединили
подданных себе болгар и, присовокупив в сообщество печенегов и живших в
западной Венгрии турков, в трехстах осьмидесяти тысячах вошли во
Фракию, опустошая
все грабежом и пламенем, и, ополчась станом при андрианопольских
стенах, ожидали
к сражению случая. Варда сидел в Андрианополе с двенадцатью тысячьми
греческого войска и, не дерзая против осадивших город выйти вылазкою, пришел
у болгар в презрение, которое причиною было их нерадения: ибо стали
беспорядочно стоять в станах, не прилежать о караулах и, сверх того, по
ночам роскошничать, препровождая оные в веселии и в пьянстве. Варда выслал
малое число людей на болгар выманить к бою. И как бегущих греков беспорядочно
гнали, Бардиным войском, со сторон из засады вышедшим, разбиты и отогнаны, в
коем числе воспоследо