и, нападши на варягов, живших
на дворе Парамонове, наголову порубили. Озлобленный тем Ярослав созвал
лучших людей, варяжскому убийству предводителей, якобы для совета на двор
свой, где- ласканием привлеченные по данному от Ярослава знаку в вечеру побиты.
В ту же ночь прибег вестник из Киева от Предславы, сестры
Ярославли, сказывая,
что отец отшел от сего света, Святополк, овладев Киевом, избивает братей, и
чтобы Ярослав от подобного
злоключения остерегался.
В толь трудных
обстоятельствах
нужно ему было смиренным образом просить новогородцев. Коих
призвав, „любезные
мои други, — сказал, — забудьте вчерашнюю мою крутость; общая наша нужда
требует согласного отпору против беззаконного насильства. Отец мой умер
(утирая слезы, речь перерывал стенанием), Святополк похитил владение и
обагрил
кровию братей наших Бориса, Глеба и Святослава и прочим готовит подобную
пагубу". Без
отрицания склонились новогородцы, предпочитая общую безопасность собственному
счастию, и к тридцати тысячам варягов сорок своих присовокупили. С сими
войсками поспешно пошел Ярослав на Святополка и воздохнув сказал: „Не я зачал
избивать братей. Суди, господи, праведно и отмсти кровь неповинную".
Святополк, уведав приближение Ярославле, собрал многочисленное войско
российское и
к ним
призвал печенегов. Сошедшись в приближение, оба войска стали по обеим
сторонам
Днепра при Любече. Три месяца ожидая один от другого нападения, пришли в
немалую скуку и унылость.
Наконец, раздражил новогородцев воевода Святополков, который разъезжая к
ним кричал: „Что вы, плотники, пришли сюда с хромым своим князем (Ярослав был
слаб ногами), никак ищете плотничьей работы и хотите строить нам домы?"
Раздраженные сим ругательством новогородцы приступили ко князю и приказу
требовали на завтрее
перевозиться чрез реку против неприятеля с тем, что ежели кто с ними не пойдет,
убит от своих будет.
