человеку всегда на
одной
скакать велел. Оное правило начало свое имеет, как видно, в Польше, откуду,
пришед в Москву, нарочито вкоренилось. Неосновательному оному обыкновению
так мало можно последовать, как самим польским рифмам, которые не могут иными
быть, как только женскими, понеже все польские слова, выключая некоторые
односложные,
силу над пред-кончаемом слоге имеют. В нашем языке толь же довольно на
последнем и третием, коль над предкончаемом слоге силу имеющих слов находится;
то для чего нам оное богатство пренебрегать, без всякия причины самовольную
нищету терпеть и только однеми женскими побрякивать, а мужеских бодрость и
силу, три-гласных устремление и высоту оставлять? Причины тому никакой не
вижу, для чего бы мужеские рифмы толь смешны и подлы были, чтобы их только в
комическом и сатирическом стихе, да и то еще редко, употреблять можно было?
21
И чем бы святее сии женские рифмы: красовулях, ходулях22 следующих
мужеских: восток, высок
были? По моему мнению, подлость рифмов не в том состоит, что они больше или
меньше слогов имеют, но что оных слова подлое или простое что значат.
Четвертое:
российские стихи так
же кстати, красно и свойственно сочетаваться могут, как и немецкие. Понеже
мы мужеские, женские и тригласные рифмы иметь можем, то услаждающая всегда
человеческие чувства перемена оные меж собою перемешивать пристойно велит, что
я почти во всех моих стихах чинил. Подлинно, что всякому, кто одне женские
рифмы употребляет, сочетание и перемешка стихов странны кажутся, 23
однако ежели бы он к сему только применился, то скоро бы увидел, что оное
толь же приятно и красно, коль в других европейских языках. Никогда бы
мужеская рифма перед женскою не показалася, как дряхлый, черный и девяносто
лет старый арап перед наипокланяемою, наинежною и самым цветом младости
сияющею европейскою красавицею. 24
Здесь предлагаю я некоторые строфы из
моих стихов в пример
стоп и сочетания. Тетраметры, из анапестов и ямбов сложенные: