старались, и прочая
(смотри §
103). Амвросий святый, изъявляя печаль и любовь а о умершем брате
своем, Сатире, говорит в надгробном слове:
Я тебя, любезный мой брат, учинил
наследником, но ты
меня наследником оставил. Я тебя желал после себя в жизни оставить, но ты
меня после себя жива покинул. Что мне, наследнику своего наследника? Что мне
делать, оставшемуся после своей жизни? Что мне делать, лишившись
света, которого
желаю? О тебе ли мне, любезный мой брат, не жалеть? О тебе ли позабыть? Какое
благодарение, какой дар тебе воздам? Кроме слез ничего не могу. Или, может
быть, надеясь на свои заслуги, и слез не требуешь, которые мне одне остались,
ибо еще при своей смерти запрещал 6 ты о себе плакать и
удо-стоверивал, что смерть тебе сноснее, нежели печаль наша. Имею себе залог,
которого ни едино странствование от меня не отторгнет, имею оставшуюся для
объятия плоть3 твою, имею гроб, который телом своим
покрою. О, дабы
возмог я противу твоей смерти повергнуть свое тело! Когда бы мечи устремлялись
на твое заколение, то бы я себя за тебя представил. Ничего не помогло мне
почерпание последнего твоего дыхания, ни мои
тебе, умирающему, вдохновения, ибо
я чаял чрез сие восприять в себя смерть твою или жизнь свою тебе вдохнуть.
^68
Сенека представляет честолюбие
Геркулесово в трагедии, называемой
Геркулес Етейский, таким образом:
а Рит. рук. 1747 слова и любовь отсутствуют.
б
Рит. рук. 1747 запрещал вместо зачеркнутою заказ[ывал].
в
Рит. рук. 1747 тело.
г Соч. 1759
Зевес, богов отец, в твоей
деснице гром вместо Зевес, богов отец, его же сильный гром.
|
♦ Зевес, богов отец, его же
сильный громг Страшит восток, и юг, и дальний солнцев дом, Я мир
тебе принес, ты царствуй безопасно:
Что было на земли и в тартаре ужасно,