оных, но только для
того, чтобы
охотники до замысловатых предложений, к ним применившись, могли сами собою
как в изыскании их самих, так и в сложении подобных правил далее простираться
и употреблять в свою пользу. Ни в чем красноречие не утверждается на примерах
и на чтении и подражании славных авторов, как в витиеватом роде слова, и
нигде больше не служит остроумие и поворотливость разума, 3 как в
сем случае, ибо не токмо сие требуется, чтобы замыслы были нечаянны и приятны,
но сверх того весьма остерегаться должно, чтобы, за ними излишно
гоняючись, не
завраться, которой погрешности часто себя подвергают нынешние6
писатели, для того что они меньше стараются о важных и зрелых предложениях, о
увеличении слова чрез распространения или о движении сильных страстей, нежели
о витийстве.
§
147
а Рит. 1748; Соч. 1, 759 слова
и поворотливость разума отсутствуют.
б Рит. рук. 1747 было
добавлено италианские.
в Рит. рук. 1747 на полях
рукой Ломоносова приписана следующая строфа:
Humana ante
oculos
foede cum vita jaceret In terris oppiessa gravi sub relliyione Quae caput e
coeli
rejionibus ostendebat Horribili super aspectu mortalibus instans. 218
[В те времена, как у всех на
глазах безобразно влачилась Жизнь людей на земле под религии тягостным
гнетом, С областей неба главу являвшей, взирая оттуда Ликом ужасным своим
на смертных, поверженных долу]. Перевод Ф. А. Петровского.
|
Для подражания в витиеватом роде слова
тем, которые
других языков не разумеют, довольно можно сыскать примеров в славенских
церковных книгах и в писаниях отеческих, с греческого языка переведенных, а
особливо в прекрасных стихах и канонах преподобного Иоанна Дамаскина и святого
Андрея Критского, также и в словах святого Григория Назианзина, в тех местах,
где перевод с греческого не темен. 8