Пресветлейшему
государю, великому
князю Павлу Петровичу, герцогу голстейн-шлезвигскому, стор-марнскому и
дитмарсенскому, графу олденбург-скому и делменгорстскому и
прочая, милостивейшему
государю.
Пресветлейший
государь, великий
князь, милостивейший государь!
Повелитель многих языков, язык
российский, не токмо обширностию мест, где он господствует, но купно и
собственным
своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе. Невероятно сие
покажется иностранным и некоторым природным россиянам, которые больше к чужим
языкам, нежели к своему, трудов прилагали. Но кто, не упрежденный великими
о других мнениями, прострет в него разум и с прилежанием вникнет, со мною
согласится. Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком
с богом, французским — с друзьями, немецким — с неприя-тельми, италиянским —
с женским полом говорить прилично. 1 Но если бы он российскому языку
был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными
говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость
французского, крепость немецкого, нежность ита-лиянского, сверх того
богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского
языка. Обстоятельное
всего сего доказательство требует другого места и случая. Меня долговременное
в российском слове упражнение о том