ным своим искусством, дабы с
прилежанием читали все
церковные книги, от чего к общей и к собственной пользе воспоследует:
1)
По
важности освященного места церкви божией и для древности чувствуем в себе к
славенскому языку некоторое особливое почитание, чем великолепные сочинитель
мысли сугубо возвысит.
2)
Будет
всяк уметь разбирать высокие слова от подлых и употреблять их в приличных
местах по достоинству предлагаемой материи, наблюдая равность слога.
3)
Таким
старательным и
осторожным
употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским
отвратятся дикие и странные слова нелепости, 13 входящие к нам из
чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то еще чрез
латинский. Оные
неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам
нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его
всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным способом
пресечется, и
российский
язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен
утвердится, коль долго церковь российская славословием божиим на славенском
языке украшаться будет.
Сие краткое
напоминание
довольно к движению ревности в тех, которые к прославлению отечества природным
языком усердствуют, ведая, что с падением оного без искусных в нем писателей
немало затмится слава всего народа. Где древний язык
ишпанский, галский, британский
и другие с делами оных народов? Не упоминаю о тех, которые в прочих частях
света у безграмотных жителей во многие веки чрез преселения и войны разрушились.
Бывали и там герои, бывали отменные дела в обществах, бывали чудные в
натуре явления, но все в глубоком неведении погрузились. Гораций говорит;
Герои были до
Атрида, Но
древность скрыла их от нас, Что дел их не оставил вида Бессмертный
стихотворцев глас. "