М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 7 ТРУДЫ ПО ФИЛОЛОГИИ

и тоже по- русски. Ломоносов взял с собой для этого на дом русский текст диссертации, но через месяц с небольшим — 18 апреля — вернул рукопись с просьбой освободить его от обязанности писать ответ: „Я узнал от славнейшего Тредиаковского, — писал по-латыни Ломоно­сов, — что он намерен упорствовать в указанном разногласии и пред­ставить Конференции другие такого же рода диссертации. Я не хотел бы вмешиваться во все это, так как занят собственными делами, прямо относящимися к моей должности". Однако, ввиду настояний Тредиаков­ского, изложенных тоже по-латыни в длинном, чрезвычайно взволнован­ном заявлении, Ломоносов десять дней спустя — 28 апреля 1746 г. — согласился все же „поступить так, как требует Тредиаковский", т. е. написать возражения (Протоколы Конференции, т. II, стр. 110, 113, 121, 122, 124, 125, 127, 136 и 138).

Это обещание было выполнено Ломоносовым не до конца: возраже­ния он написал, но в Конференцию их не представил, в чем и не было, впрочем, практической надобности, так как спор был на деле уже раз­решен к этому времени И. Д. Шумахером, который еще 10 марта 1746 г. предложил печатать Школьные разговоры по-старому, т. е. по орфо­графическим правилам 1733 г. , с чем согласилась и Конференция (Про­токолы Конференции, т. II, стр. 124).

Судя по всем этим обстоятельствам, Примечания Ломоносова были написаны им либо в промежуток времени между 14 марта и 18 апреля 1746 г. , когда русский текст диссертации Тредиаковского находился у него на руках, либо, вернее, в мае того же года, после того как Ломоносов дал официальное обязательство представить письменные возражения йа эту диссертацию.

Суть взгляда, высказанного Ломоносовым в Примечаниях, заклю-
чается в том, что поднятый Тредиаковский вопрос о родовых оконча-
ниях имен прилагательных не может быть разрешен на основании тех
или иных теоретических доводов: „как во всей грамматике, — говорит
Ломоносов, —так и в сем случае одному употреблению повиноваться
должно". А так как правила 1733 г. уже успели войти в употребление,
то Ломоносов не возражал против применения их и в дальнейшем, хотя
и находил, что „довольного основания" эти правила не имеют, ибо
формы рода во множественном числе у прилагательных отсутствуют:
„оные кончатся на е или на я во всех родах без разбору, но больше
на е, нежели на я, а на и никогда"* ^Х

Эта последняя точка зрения, которую разделял и другой современ­ный Ломоносову русский грамматист В. Е. Адодуров (см. Anfangs-Gründe der Rußischen Sprache, прилож. к Немецко-латинскому лексикону, СПб. , 1731, стр. 29—30), последовательно проведена в парадигмах § 161 Грамматики Ломоносова и прямым образом высказана в § 116: „Е и я