Правы те новейшие исследователи,
которые отказываются от вошедших в традицию, но заведомо бесплодных попыток
отделять Ломоносова-поэта от Ломоносова-ученого и класть на чашки каких-то
весов творения того и другого. «Великий русский энциклопедист был в
действительности очень'целой и монолитной натурой», —пишет по этому поводу
академик С. И. Вавилов. Справедливо отмечая, что вся поэзия Ломоносова
пронизана
научными мотивами, а его научная проза богата образцами высокого словесного
искусства, граничащего с поэзией, С. И. Вавилов говорит о «глубоком слиянии
в одной личности художественно-исторических и научных интересов и задатков».
1
Поэт никогда не
переставал быть
ученым. Ученый всегда оставался поэтом. В сознании Ломоносова эти две его
взаимодействующие функции были нераздельны и равноправны. Об этом особенно
убедительно свидетельствуют те его произведения, где воодушевление
естествоиспытателя-космолога, мыслителя и страстного борца за проникновение
науки в жизнь приобретает все признаки того, что мы называем вдохновением, и
находит себе естественный исход в словах поэзии. Таковы, например, ода о
северном сиянии и «Письмо о пользе стекла», о которых так верно сказал Гоголь,
что подобных стихов «ни~ кому не написать, кроме Ломоносова». 2
|
1 «Ломоносов», I. стр. 3.
2 Н. В. Гоголь, Собрание
сочинений в шести томах, т. VI, М, 1953.
стр. 143.
|
Идеологическое
содержание
поэзии Ломоносова теперь уже не вызывает споров. Советскими исследователями
оно подвергнуто тщательному анализу, который выяснил и сильные, и слабые
его стороны. Об основном идеологическом пороке ломоносовских од говорил еще
Радищев: «Не завидую тебе, — писал он в «Слове о Ломоносове», — что, следуя
общему обычаю ласкати царям, нередко недостойнным нетокмо похвалы, стройным
гласом
