М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 8 ПОЭЗИЯ, ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА, НАДПИСИ

Датируется предположительно- промежутком времени с 23 августа (день победы русских войск под Вильманстрандом) по 29 августа (день именин императора Ивана Антоновича) 1741 г.

Публикуемая ода является первым выступлением Ломоносова в печати под полным своим именем и вместе с тем первой одой Ломоносова, которую Академия наук ие только напечатала в «Примечаниях к Ведомостям», . но выпустила, кроме того, и отдельным изданием. Это последнее обстоятельство может рассматриваться как косвенное доказательство успеха предшествую­щей оды (стихотворение 21). Весьма вероятно, что вторая ода, как и пер­вая, была написана Ломоносовым не по собственному почину, а по поруче­нию Шумахера, который, как известно, искал случаев выслужиться перед новым правительством (Пекарский, I, стр. 30).

Два первые издания публикуемой оды являются библиографической редкостью, так как после восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны все книги и документы, где упоминались имена Ивана Антоно­вича и его родителей, старательно уничтожались или прятались. Жур­нальной резолюцией Академической канцелярии от 8 марта 1744 г. было предписано «запечатать и отослать для сохранения к унтер-библиотекарю Тауберту» экземпляр публикуемой оды, присланный в Академию из Сената (ААН, ф. 3, оп. 1, № 85, л. 16). В августе 1745 г. Канцелярия отправила в Сенат для сожжения целую «кипу» материалов, в том числе и 12 экзем­пляров «од или похвальных речей, изданных адъюнктом Ломоносовым», т. е. именно данной оды (Материалы, т. VII, стр. 532).

В XIX в. не раз высказывалось мнение, что ода «Первые трофеи» «гораздо ниже» или «значительно ниже» оды на взятие Хотина, и даже просто «плоха» («Сын отечества и Северный архив», 1838, т. II; «Русская словесность», стр. 86; «Ученые записки имп. Академии наук по I и III от­делениям», СПб. , 1855, т. III, стр. 277). Этот приговор требует перзсмотра. Молодой поэт, не имея предшественников и не страшась неудач, искал со всей присущей ему страстностью новых стилистических форм «высокого рода», наиболее отвечавших тому гражданскому пафосу, которым определилось с первых же шаго в все направление его поэзии: отсюда сознательная усложненность синтаксиса, сознательное же нарушение обычной последова­тельности в расстановке слов, гиперболичность образов, нагромождение риторических вопросов, повторений и т. п. В публикуемой оде явственнее, чем в двух предыдущих, наблюдаются эти порывистые стилистические искания, далеко не везде безуспешные, местами (например, в заключитель­ных четверостишиях 11 и 17 строф, в 4—5 стихах 18 строфы и др. ) уже ощущается в полной мере та подлинно лирическая сила, какой отмечены лучшие произведения Ломоносова более поздней поры. Совершенно ее те-ственно, разумеется, что такие поэтические удачи выпадали на долю Ломо­носова только в тех случаях, когда политическая обстановка позволяла ему