М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 8 ПОЭЗИЯ, ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА, НАДПИСИ

25

Печатается по тексту первого издания. Местонахождение рукописи неизвестно.

Впервые напечатано — отдельным изданием в апреле 1742 г.

Датируется предположительно мартом—апрелем 1742 г. , не позднее апреля 29. Весь тон переведенной Ломоносовым оды Юнкера говорит о том, что она писалась в период, когда шли военные действия против Швеции, а они возобновились в начале марта 1742 г. ; к 29 апреля того же года и ода, и русский ее перевод были уже несомненно написаны (см. ниже).

К публичному собранию Академии наук, которое должно было состояться в конце апреля 1742 г. по случаю происходившей в Москве коронации императрицы Елизаветы Петровны, были подготовлены ученая речь на ла­тинском языке и хвалебная ода на немецком языке. Оду написал почетный член Академии, бывший профессор поэзии Г. Ф. В. Юнкер, а перевел ее на русский язык Ломоносов, назначенный в январе 1742 г. адъюнктом Акаде­мии, но еще не допущенный к участию в заседаниях Академического собра­ния (см. т. X наст, изд. , примечания к документу 476). Публичное собра­ние происходило 29 апреля 1742 г. Юнкер продекламировал немецкий текст своей оды, русский же ее перевод не был оглашен. Ограничились тем, что напечатали его вместе с немецким оригиналом отдельным изданием (Пе­карский, I, стр. 488—489).

Юнкер, любимец Миниха, Бирона и И. Д. Шумахера, весьма точно и выразительно охарактеризован историографом Г. Ф. Миллером, который говорит про него, что он «брался за все, что ему ни поручали: когда ему какой-нибудь предмет не был известен, то умел он ознакомливаться с ним при помощи неутомимого прилежания» и что стихи он писал, «не приготов­ляясь, на всякий представлявшийся ему случай» (Материалы; т. VI, стр. 214—215). Таких случаев было много, и Юнкер с неизменным успехом приветствовал в своих стихах и принца Антона-Ульриха Брауншвейгского, и его жену, кратковременную «правительницу» Анну Леопольдовну, и столь же кратковременного президента Академии наук барона Г. К. Кейзер-линга, и даже свояченицу Бирона. Миллер прав и в том случае, когда утверждает, что Юнкер «был более чем счастливый стихотворец» («Sammlung Russischer Geschichte», т. IX, СПб. , 1764, стр. 3).

Коронационная ода Юнкера выгодно отличалась от поздравительной оды Я. Я. Штелина, поднесенной новой императрице четыре месяца назад, ко дню ее рождения (стихотворение 23 и примечания к нему). Ода Юнкера, как и ода' Штелина, не имела, разумеется, ничего общего с подлинной поэзией, была многословна, но написана была гладко, связно и заключала в себе не одну только пустую лесть, но и кое-какое реальное содержание: в ней осторожно, но умно затрагивались важнейшие вопросы тогдашней