М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 8 ПОЭЗИЯ, ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА, НАДПИСИ

Если второе стихотворение (204) метило бесспорно в Елагина, а третье (205) столь же бесспорно —в В. К. Тредиаковского, то адресат первого (203) едва ли определим. Из стихов видно только, что и он принадлежал к числу «завистников» Ломоносова, что произнес на него, по- видимому, совсем недавно какую-то «хулу» и что, по оценке Ломоносова, был мелок и ничтожен, как «муха». В рукописном сборнике Казанского университета, восходящем, по-видимому, "-к первой половине 80-х годов XVIII в. , адресатом публикуемой эпиграммы обозначен Тредиаковский (Каз. , стр. 35). Этому поверил М. И. Сухомлинов, усмотрев в данном стихотворении «одинако­вость содержания» с эпиграммой «Зубницкому» (стихотворение 229; Акад. изд. , т. II, стр. 140—141 втор. паг. ). С мнением М. И. Сухомлинова согласился и Л. Б. Модзалевский (там же, т. VIII, стр. 91 втор. паг. ). Но ни о какой «одинаковости содержания» не может быть и речи, и все сход­ство между двумя стихотворениями сводится только к тому, что и тут, и там Ломоносов заявляет о своем пренебрежительном отношении к попыткам врага нанести ему вред. Нам известен ряд выпадов Ломоносова против Тредиаковского j многие из них до крайности резки, однако же ни один из них не дает права предполагать, что Ломоносов считал Тредиаковского противником мелким и ничтожным. Что касается упомянутой выше пометы Казанского сборника, то многие из таких помет, как давно уже установлено, ошибочны и полагаться на них поэтому никак нельзя. В тот же сборник внесена непосредственно вслед за публикуемым стихотворением «УѴомоносова ответная на него эпиграмма озаглавленная так * «Ответ Тред[иаковского] на Ломоносова]». Вот ее текст, немало, как видно, пострадавший от руки писца'.

Бесстыдный Родомоит, иль буйвол, слон, иль кит. Гора полна мышей, о вииной бочки винт! Напрасно ты искал в бреду твоем обуха. Казалось как тебе, жужжит досадно муха. Ты грузен, знать что, был: не муха то была, Но трудница медов российских тех — пчела, Которая, как долг, обима жужжала. Узнаешь, что она есть не без остра жала.

(Каз. , № 28, стр. 35).

Предпоследний стих так искалечен писцом, что потерял и смысл, и рит­мические признаки стиха, но все же и по этому неисправному списку можно судить о стиле всего стихотворения в целом и утверждать, что в нем нет ни одного из тех элементов, какими характеризуется своеобразный поэти­ческий стиль Тредиаковского. Нельзя не отметить, кроме того, рифму «кит — винт». Тредиаковский в ранних своих стихах допускал иногда неточные рифмы (скиптры — митры, сенский — зверский, сахар — пахарь и др. ), но