демии наук (там же, документ
395). Трудно представить
себе, что при подобных обстоятельствах он продолжал в то же время работать и
над «Словом похвальным». 29
марта 1755 г. К. Г. Разумовский отменил под давлением высокопоставленных
покровителей Ломоносова свой запрет и одновременно приказал Канцелярии
объявить Ломоносову, чтобы он «как возможно старался изготовить к будущей
ассамблее, т. е. апреля 26 числа, слово похвальное императору Петру
Великому, которое давно уже обещал сочинить» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 466, л.
98; № 524, л. 140—140 об. ; № 603, л. 43 об. ). В течение ближайших
двух недель «Слово» было дописано, или, вернее сказать, написано заново: сам
Ломоносов отметил затем в одном из своих отчетов, что «сочинил» «Слово» в 1755
г. (т. X наст, изд. , документ 516). К 14 апреля 1755 г. весь текст был,
по-видимому, готов, так как в этот день Канцелярия вынесла резолюцию о
напечатании панегирика (ААН, ф. 3, оп. 1, № 524, л. 154 об. ), что и
было
выполнено Типографией в должный срок. В день ассамблеи, 26 апреля, Канцелярия
определила продавать «Слово похвальное» по цене 40 коп. за экземпляр (там же,
л. 157).
Оставалось
произнести речь. «Произношение,
— писал Ломоносов еще за двенадцать лет до этого, — имеет великую силу в
предложении слова, когда преизрядными замыслами наполненный ум на
язык, очи, лице,
руки и весь стан ритора красоту свою изливает и свое
великолепие чувствам слушателей ясно представляет» (т. VII наст, изд.
, стр. 77). Хоть
Ломоносов и не робел, по свидетельству современников, ни перед
какой аудиторией, хоть' и славился смолоду «глубокой памятью», силой и
гибкостью, или, как тогда говорили, ломкостью голоса, однако предстоявшее
ораторское выступление заботило его, как видно, немало: когда за четыре дня
до ассамблеи его пригласили в Академическое собрание, он ответил, что не
придет, так как готовится к произнесению панегирика (Протоколы Конференции, т.
II. стр.
327): заучивался наизусть текст, обдумывались и, вероятно, репетировались
те «умеренные» интонации и жесты к которым обязывал, по учению
Ломоносова, состав
вельможных слушателей (ср. т. VII наст, изд. , стр. 79. § 139).
28 апреля 1755 г. в
«Санктпетербургских ведомостях» появилась заметка, где сообщалось, что 26-го
числа в Академии наук «было публичное собрание, причем коллежский советник и
химии профессор г. Ломоносов при многочисленном собрании знатных
министров, придворных
кавалеров и других знатных персон говорил похвальное слово блаженныя и
вечнодостойныя памяти государю императору Петру Великому на российском
языке». После собрания «о
полудни» у К. Г. Разумовского был «трактамент», т. е. прием, куда в числе
прочих
«членов академических» был зван, очевидно, и Ломоносов (СПб. Вед.
, 1755, №
34).
Ораторский успех «Слова
похвального» не вызывает сомнений: парадных переплетенных
экземпляров, приготовленное
для раздачи «знатным осо-
