М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 8 ПОЭЗИЯ, ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА, НАДПИСИ

1759 г. — Член Академии вашей весьма справедливо делает, что воспевает похвалы сему императору. Люди по такой же причине обязаны петь хвалу богу, ибо непременно надлежит хвалить того, который нас создал. В сем по­хвальном слове действительно есть красноречие. Я вижу, что ваш народ вскоре будет отличать себя науками так же, как оружием, но он вам, госу­дарь мой, наиболее за оные будет обязан. Я же имею к вам признательность за получение от вас записок, наставительнейших [т. е. более поучительных], нежели слово похвальное. То, что есть одна только похвала, часто служит к единственному показанию сочинителева разума. Одно наименование за­ставляет читателя быть в осторожности; одни истины истории могут заста­вить рассудок верить и удивляться. Прекраснейшее слово похвальное Петру . Великому есть, по моему мнению, дневные его записки» (Письма г. Вольтера к графу Шувалову и некоторым другим российским вельможам 1757—1773. Переведено с французского статским советником и кавалером Н. Левицким. М. , 1808, стр. 39—40).

В этом . едком и высокомерном отзыве, вежливо-одобрительном только по внешности, заключено зерно истины. Подобным же в сущности образом высказались о «Слове похвальном» и некоторые позднейшие отечественные историки (Е. Ф. Шмурло. Петр Великий в оценке современников и потом­ства. «Журнал Министерства народного просвещения», 1911, т. XXXVI, № 12, отд. 2, стр. 211—213).

Мы не знаем, стал ли известен Ломоносову положительный отзыв, о «Слове похвальном», опубликованный в 1761 г. тем самым И. Готшедом, по чьим книгам и статьям Ломоносов изучал когда- то, еще в Германии, по­этику и риторику. В своем журнале «Das Neueste aus der anmuthigen Gelehrsamkeit» («Новейшее из области изящной учености», 1761. стр. 200—207) Готшед напечатал немецкий перевод ломоносовского «Слова похвального», сопроводив его такими словами: «Теперь уже наши читатели могут сами судить о том, какой мужественной силой и каким хорошим вку­сом обладает этот русский вития».

Ценность «Слова похвального» не столько в характеристике Петра I, сколько в отчетливой и полной формулировке того взгляда на Петра и на его преобразования, который сложился к середине XVIII в. у самых пере­довых и самых просвещенных русских деятелей этого времени, а в том числе и у самого выдающегося из них — Ломоносова. По праву считая себя пря­мым продолжателем просветительной работы Петра, Ломоносов был искренен в своих гиперболических восхвалениях преобразователя. Вот отчего тяжелые оковы риторической формы не помешали панегиристу подняться — особенно в конце «Слова» — до подлинно поэтического воодушевления.

¹ Торжественная ассамблея Академии наук, во время которой произ­несено было Ломоносовым «Слово похвальное» Петру I, была приурочена