М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 8 ПОЭЗИЯ, ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА, НАДПИСИ

2 сентября 1759 г. в Академическую канцелярию поступил ордер пре­зидента Академии наук о печатании публикуемой оды «на академическом коште» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 470, л. 280). Канцелярия в тот же день опре­делила напечатать оду в количестве 570 экз. (там же, л. 281). Типограф­ские работы были завершены не позднее 11 того же сентября, и Ломоно­сову было выдано 95 экземпляров оды (там же, № 247, л. 18). Не прошло и недели после этого, как 17 того же сентября Ломоносов «словесно объ­явил» в Канцелярии, что И. И. Шувалов желает выпустить на счет Мос­ковского университета еще одно издание оды в количестве 500 экз. (там же, № 529, лл. 258 об. —259), что и было исполнено в недельный срок: к 21 сентября ода была напечатана (там же, № 1512, л. 14 об. ), а 24 сен­тября весь тираж второго издания был передан Ломоносову (там же, № 247, л. 24).

При печатании второго издания Ломоносов внес в текст оды некоторые поправки, которые составителями посмертных ее изданий не учитывались.

Ода 1759 г. интересна тем, что излюбленный литературный прием Ло­моносова выступает в ней особенно обнаженно. Все обязательные по усло­виям времени официальные приличия соблюдены; высокий стиль «похваль­ной» поздравительной оды ничем не нарушен, и на долю адресата оды, импе­ратрицы, отпущено требуемое тогдашним придворно-поэтическим обычаем количество хвалебных эпитетов; вся же центральная часть оды посвящена крупнейшей «злобе дня»: победе, действительно блестящей, над прусской армией, которая претендовала на непобедимость. Ломоносов с полной искрен­ностью прославляет «геройство росское» и столь же искренно осуждает «пыщный дух» Фридриха II, т. е. его самонадеянную заносчивость. Но и в хвалебные эпитеты, и в «венцы побед преславиых», и в укоры врагу на­стойчиво и местами, особенно в начале и в конце оды, довольно откровенно вплетается тот публицистический мотив, в котором заключается подлинное идейное содержание оды: Ломоносов опять и опять, с еще большим «жаром сердечным», чем в 1757 г. , требует скорейшего заключения мира. Зрелищу «страшной» войны, разинувшей «смертну хлябь», где «главы валятся, как листы», «гибельному стону», «окровавленным рекам» и «собору» мертвецов, жертв войны, противопоставлены «тихие дни» и «кроткая весна», «безмрач­ные» небеса, «покоя сень», «тишина» как залог развития национальной куль­туры, материальной и духовной («искусства, нивы, торг, науки»). Мира тре­бовала в самом деле вся истощенная войной страна, лучшие сыны которой были выброшены за ее рубеж в угоду чуждым ей интересам Габсбургской династии. Об истощении страны Ломоносов говорит открыто:

Ещель мы мало утомились Житейских тягостью бремен? Воззри на плачь осиротевших, Воззри на слезы престаревших Воззри на кровь рабов Твоих.