с
датой рассмотрения, то
последняя обычно не поддается выяснению.
Документы, исходившие из
Академической канцелярии, носили весьма разнообразные названия: в Сенат и в
Синод она писала доношения, президенту
Академии — репорты или доношения, в Академическое и Историческое
собрания посылала указы, академикам
— тоже указы или, чаще, ордеры, прочим академическим служащим —
только ордеры с обращением в большинстве случаев на „ты", в центральные
государственные учреждения — промемории, в
провинции альные— указы.
По
общему правилу указы и
ордеры посылались Канцелярией только во исполнение ее определений и журнальных
резолюций и, являясь обычно почти дословным повторением
последних, подписывались
только одним из советников Канцелярии. Бывали, однако, и такие
случаи, когда
этот советник, вносил от себя в указ или ордер что-либо такое, чего не
содержалось в определении или журнальной резолюции.
Указы
Канцелярии, как и указы
всех государственных, коллегиальных учреждений того времени, подлежали такому
же беспрекословному исполнению, как распоряжения верховной власти, о чем
напоминал заголовок указа, так сказать, символический: „Указ его (или ее)
императорского величества, из Канцелярии Академии Наук". Определения
Канцелярии начинались большей частью с подобной же формулы: „По указу его (или
ее) императорского величества слушав. . . ". Это вовсе не
значило, конечно,
что император приказал Канцелярии обсудить данное дело и сам вынес по этому
делу решение. Это значило только, что император раз навсегда доверил
Канцелярии рассматривать такого рода дела и выносить по ним решения, в той же
мере обязательные, как и его собственные. Столь же символичны были и те
обращения к императору или императрице, с которых полагалось начинать
прошения, подаваемые частными лицами в
государственные учреждения. В конце прошения писалось: „К пода