Публикуется
впервые.
Данное
Канцелярией поручение Я.
Ф. Шмидт выполнял как в 1762 г. „ так и позже (Гнучева, стр. 68). ,
162
Печатается по
тексту первой
публикации. Местонахождение подлинника неизвестно. Впервые
напечатано Билярский,
стр. 568.
Ломоносов с
марта 1762 г. почти постоянно был болен, но
продолжал заниматься делами на дому. 25 июня посланный к нему с бумагами
протоколист
Д. Тимофеев объявил в Канцелярии, что не был допущен к Ломоносову и бумаги не
были приняты. В тот же день в журнале Канцелярии было записано: „[Так как]
г. советник Ломоносов в Академическую
канцелярию не ездит и дел в доме подписать не может, [то] до выздоровления его,
по протоколам и журналам чтоб в делах остановки не было, чинить исполнение и
без его подписания" (Билярский, стр. 565). Повидимому, это определение
Канцелярии, т. е. одного И. И. Тауберта, . явилось причиной того, что
июльские (после 25-го) и августовские журналы и протоколы Канцелярии подписаны
только одним Таубертом: подписи Ломоносова на них нет.
Такое положение с подписыванием
протоколов и журналов Канцелярии продолжалось до 3 сентября 1762 г. , когда в
журнале Канцелярии читаем следующую запись: „Протоколист Дмитрий Тимофеев в
присутствии словесно объявил, что он призывай был в дом к г. коллежскому
советнику Ломоносову, и от него ему объявлено, что он, г. советник, от
болезни его имеет несколько свободы, однако в Канцелярию ездить не может, а
дела нужные слушать и подписывать на дому будет. Приказал: о сем записать в
журнал, а отныне к нему, г. Ломоносову, нужные дела для слушания, так и
для подписания посылать" (ААН, ф. 3, оп. 1, № 532, л. 206 об. ).
Но и между 25
июля и 3 сентября
1762 г. Ломоносов продолжал заниматься академическими делами. Так, именно в
это время Ломоносов вел переписку с братьями Г. Г. и Ф. Г. Орловыми об
утверждении университетских привилегий и о пожаловании ему „чина" (т. X
наст, изд. , письма 80 и 81). Такой же деловой характер имеет и публикуемая
записка. Никаких следов подачи этой записки в делах Канцелярии не
обнаружено, а
вместе с тем оказывается утерянным и подлинник этой записки, который, однако,
был, повидимому, известен П. С. Билярскому, впервые ее издавшему.
Записка
интересна в том
отношении, что дает ясное представление, в чем состояла работа картографа
Географического департамента при сочинении новых карт: картограф должен
был, между
прочим, „располо