М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 9 СЛУЖΕБΗЫΕ ДОКУМЕНТЫ

он пытался изобразить по-русски что-нибудь, кроме своей подписи, то, будучи нетверд в русском алфавите, впадал в такие комические погреш­ности (там же, ф. 3, оп. 1, № 267, л. 227—229 и ф. 3 оп. 1, № 288, л. 188), что заподозрить его в решимости сочинить русскую грамматику никак нельзя. Да и откуда взял бы он средства, чтобы напечатать „на своем коште" книгу, себестоимость которой бесспорно превысила бы го­довой оклад его корректорского жалованья? В лице Гейльмана перед нами без всякого сомнения не подлинный, а подставной автор.

Поспешность, с какой Тауберт сдал в набор без всякого официаль­ного оформления еще недописанную Шлёцером книгу, объяснялась двумя обстоятельствами. С одной стороны, предвиделось, что немецкий перевод „Российской грамматики" Ломоносова увидит, наконец, свет (т. VII наст, изд. , стр. 855). С другой стороны, именно в это время, в конце апреля 1763 г. , в Москве, где находился Двор, велась, разумеется, не без ведома Тауберта, интрига, завершившаяся увольнением Ломоносова в отставку. Эти два обстоятельства и привели, очевидно, Тауберта к убеждению, что настал момент, когда всего полезнее и удобнее пустить в ход такое сильное против Ломоносова оружие, каким Тауберт считал „Грамматику" Шлёцера.

Последующие отчеты Типографии передают достаточно обстоятельно историю печатания этой „Грамматики", но ни разу не упоминают имени ее автора: книга значится в этих отчетах либо под заглавием „Грамма­тика российская на немецком языке", либо под названием „Учитель рос­сийского языка на немецком языке" (там же, ф. 3, оп. 1, № 508, л. 76, . 96 и 173 и № 509, л. 114, 117, 118 и 123). В 1763 г. было набрано и отпечатано четыре листа, а в 1764 г. , с января по июль — еще семь. Таким образом, нельзя не согласиться с Ломоносовым, что Тауберт дей­ствительно „ускорял печатать" Грамматику Шлёцера: она печаталась почти вдвое быстрее ломоносовской.

Ломоносов впервые упоминает о ней в своем ответе на запрос К. Г. Разумовского от 28 июля 1764 г. Можно думать, что только тогда, в конце июля, он и узнал об ее существовании и печатании.

Публикуемый документ известен лишь по черновику, обнаруженному в личном архиве Ломоносова. Был ли он переписан набело и кому был адресован, мы не знаем. Можно не сомневаться, что ни в одну из акаде­мических инстанций он не попал, иначе он непременно дошел бы до Шлё­цера, а Шлёцер, судя по его мемуарам, не читал его (Кеневич, стр. 230). Вмешательство Ломоносова создало обстановку, при которой Тауберт „не осмелился продолжать печатание". Начиная с августа 1764 г. Грам­матика Шлёцера уже ни разу более не упоминается в типографских от­четах. Отпечатанные листы были уничтожены. Уцелело, по словам Шлё­цера, только шесть комплектов (там же, стр. 155 и 515). По одному из них, увезенному им с собой за границу, его Грамматика и была напе­