не
отнести к области метафизики
его рассуждения о том, как природа „в человеческой душе раз воспринятый запас
понятий из самой себя умножает", как „душа мыслит идею" и как та же
душа „из двух идей создает третью" (Кеневич, стр. 438).
Шлёцер сам
признается, что „из
осторожности" брал примеры большей частью из „Грамматики" Ломоносова.
Это верно. „Но правила были мои", —добавляет Шлёцер
(Кеневич, стр. 154).
Это неверно: правила были, разумеется, тоже заимствованы у
Ломоносова, только
пересказаны иными словами и лишены той нормативной окраски, которую так умело
придавал им Ломоносов. Самостоятелен был только тот этимологический
„глоссарий", который Шлёцер ввел в свою Грамматику не без ущерба для
стройности ее плана. Однако и в этой своей части книга Шлёцера была весьма
далека от совершенства. Этимологические сближения Шлёцера, процитированные
Ломоносовым в публикуемом документе в качестве ошибочных, бесспорно
неправильны, но ими не ограничиваются ошибки „глоссария", который, как
и вся эта работа Шлёцера, хранит печать поспешности и недостаточного
знакомства с русским языком: слово „кость" он переводит „Bein"
[нога], пишет „блита oder [или] плита" лѣзъ"
вместо лѣсъ" клыба" вместо глыба" вводит в состав
1 » » Ѵ " D1UVl
'1"
„ЛО^и ,
„IWVXJ1VSU ОШЪѴ, іи „4
ЛИП/О , DDVIrtn» " \. \*\*л%»л*
сновного словарного фонда
русского языка несуществующее слово
„дарда" (в значении „копье") и Т Д (см. упомянутую выше
публикацию
С. К. Булича, стр. 37, 49, 54, 55 и др. ). Вопреки утверждению Шлёцера,
его этимологические изыскания не заключали в себе ничего принципи-
ально нового: сопоставлением русских слов с иностранными занимался
за несколько лет до Шлёцера и Ломоносов
(т. VII 467
471, 509, 606, 608, 652_______ 660, 761).
' Если вспомнить
после этого, что
„Грамматика" Шлёцера выпускалась со специальной целью опорочить
„Грамматику" Ломоносова и заменить ее, то нельзя не понять, почему
Ломоносов считал себя обязанным опротестовать и приостановить это общественно
вредное предприятие.
278
Печатается
по подлиннику, писанному писарской рукой, исправленному и подписанному
Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 282, лл. 252—253). Впервые напечатано
— Ламанский, стр. 131—132.
День написания
устанавливается
предположительно по дате заявления, поданного А. Л. Шлёцером в Академическое
собрание 7 октября 1764 г. , и по дате протокола этого собрания от 11 того же
октября, где указано, что Ломоносов прислал этот документ конференц-секретарю
„на следующий день", т. е. 12 октября.
7 октября 1764 г. Шлёцер подал в
Академическое
собрание пространную записку (ААН, разр. IV, оп. 1, № 556, лл. 51—54;
русский, не