произведение на немецком языке.
Что же касается уцелевших отрывков
русского текста, принадлежащих бесспорно перу самого Ломоносова, то
их считали переводом какого-то неизвестного немецкого текста (Модза-
левский, стр. 281, №№ 87 и 89). Лишь при подготовке настоящего тома
Е. С. Кулябко установила, что упомянутый немецкий текст, состоящий
из ста двадцати параграфов, является полным переводом гимназического
регламента Ломоносова. Это доказывается 1) тем, что содержание крити-
ческих замечаний инспектора Гимназии К. Ф. Модераха относительно
отдельных параграфов этого регламента (Билярский, стр. 413—414) вполне
«согласуется с содержанием соответствующих параграфов немецкого текста,
2) тем, что очень многие параграфы последнего (§§ 1, 2, 5, 8, 10—13,
17, 20, 44—46, 49—73) совпадают по содержанию с соответствующими
параграфами составленного Ломоносовым же „Регламента Московских
гимназий" (см. документ 288, §§ 3, 4, 5, 7—11, 13, 16, 26—27 30—47,
57—63) и 3) тем, что 76—90 немецкого текста являются дословным
переводом написанных Ломоносовым „Узаконений для учащ^ихся в Гим-
назии имп. Академии Наук", собственноручный черновик которых со-
хранился и был опубликован в 1840 г. (§§ 76_________________ 90 публикуемого
доку-
мента).
Официального
утверждения
публикуемый регламент не получил, но неофициально был одобрен президентом и
введен в действие, что удостоверено и Ломоносовым (т. X наст, изд.
, документ
516) и К. Г. Разумовским, который в январе 1760 г. писал, что
Ломоносов, „по
сочиненному от него регламенту в Гимназии поступая" с его, Разумовского,
позволения, „привел своим старанием Гимназию во много лучшее состояние перед
прежним" (документ 320).
Когда именно
произошло это
неофициальное одобрение регламента, мы не знаем; известно лишь, что
некоторые намеченные в нем мероприятия (в частности учреждение „российских
школ"), были введены Ломоносовым в жизнь еще в конце 1758
г. (ААН, ф. 3,
оп. 1, № 470, л. 108 об. ).
Что касается
официального
утверждения публикуемого регламента, то первым, насколько
известно, документом
по этому вопросу является ордер президента Академии от 23 июля 1759
г. следующего
содержания: „В Канцелярию Академии Наук. Приложенные при сем регламенты
Университета
и Гимназии рассмотреть в Канцелярии всем членам и согласись подать мне общее
мнение. Граф К. Разумовский" (там же, л. 235). Неизвестно, по чьей
инициативе было отдано президентом Академии Наук 3jto распоряжение. Можно лишь
сказать с полной уверенностью, что ^инициатором его был не Ломоносов: в момент
подписания президентского ордера Ломоносова в Петербурге не было; он с 20
июля 1759 г. находился на Усть-Рудицкой фабрике (там же, №
529, л. 211). Обсуждение
