быть
здесь доктором поставлен, но
Тауберт во время тяжкой Ломоносова болезни отослал снова Протасова в Голландию
для получения докторства, чем потеряно время и иждивение напрасно и
авторитету академическому ущерб сделан, коея президенту в регламенте
позволено производить в ученые градусы. Что же Тауберт сие учинил не для
пользы Протасова, да в укоснение Университету, то явствует по тому, что
после возвращения Протасова доктором при произвождении его в профессоры
продолжал время, и если бы Ломоносов не ускорил, отнесши дело на дом
президенту
для подписания, то бы, конечно, Протасов и по сю пору был адъюнктом. Однако
Тауберт и еще притом выиграл, что угодника своего Румовского наделя
старшинством пред Протасовым.
§ 50
Для учреждения Университета
должно было иметь профессора юриспруденции, которое место после отрешения
Штрубова, что ныне канцелярским советником, было порожже. Ломоносов по
рекомендации г. Голдбаха и после одобрения в Профессорском собрании (кроме
Миллера) представил обер-авдитора Федоровича, который, кроме того что
юриспруденции в университетах обучался, был через много лет в статской службе
при Медицинской канцелярии и в Адмиралтействе и сверх других изрядно научился
российскому языку и прав, почему он и принят его сиятельством. Тауберт и
Миллер его и поныне ненавидят и гонят затем, что служит к учреждению
Университета. Злоба ему оказана особливо в двух случаях. Научили его
недоброхоты
из старых студентов переводчика Поленова, который у Федоровича юридические
лекции слушал, чтобы он просился за море для науки, объявляя, что у
Федоровича ничего понять не может (сия была причина посылки двух студентов за
море, а не ради учения). Сие Поленова доношение было так уважено, что, не
требуя от Федоровича (от профессора и учителя) никакого изъяснения и
оправдания, сделано канцеляр
