щем публичном
акте. Первый
удар от привешенной линей с ниткою пришел ему в голову, где красно-вишневое
пятно видно на лбу, а вышла из него громовая электрическая сила из ног в доски.
Нога и пальцы сини, и башмак разодран, а не прожжен. Мы старались движение
крови в нем возобновить, затем что он еще был тепл, однако голова его
повреждена, и больше нет надежды. Итак, он плачевным опытом уверил, что
электрическую громовую силу отвратить можно, однако на шест с
железом, который
должен стоять на пустом месте, в которое бы гром бил сколько хочет. Между тем
умер г. Рихман прекрасною смертию, исполняя по своей профессии
должность. Память
его никогда не умолкнет, но бедная его вдова, теща, сын пяти лет, который
добрую показывал надежду, и две дочери, одна двух лет, другая около полугода,
как об нем, так и о своем крайнем несчастии плачут. Того ради, ваше
превосходительство, как истинный наук любитель и покровитель, будьте им
милостивый помощник, чтобы бедная вдова лучшего профессора до смерти своей
пропитание
имела и сына своего, маленького Рихмана, , могла воспитать, чтобы он такой
же был наук любитель, как его отец. Ему жалованья было 860 руб. Милостивый
государь! исходатайствуй бедной вдове его или детям до смерти. За та— кое
благодеяние господь бог вас наградит, и я буду больше почитать нежели за свое.
Между тем, чтобы сей случай не был протолкован противу прираіцения
наук, всепокорнейше
прошу миловать науки и
вашего
превосходительства всепокорнейшего слугу в слезах
Михаила
Ломоносова
Санктпетербург
26 июля 1753
года